Концлагеря 1920-х
Вводная статья
1-я Московская центральная тюремная больница
2-я Московская (Лефортовская) тюремная больница
Андрониковский (Андроньевский) концлагерь
Арбатский арестный дом
Басманный арестный дом
Брестская больница. Детский дом им. Дзержинского / Изолятор для беспризорных детей им. Ф.Э. Дзержинского
Владыкинский лагерь
Городской арестный дом
Знаменский лагерь принудительных работ
Институт им. Сербского (Пречистенская психиатрическая больница для заключенных)
Кожуховский концлагерь
Лагерь Казанской железной дороги. Лагерь принудительных работ № 1
Лефортовский арестный дом
Лианозовский лагерь
Мясницкий дом заключения
Новопесковский (Ново-Песковский) концлагерь
Новоспасский лагерь
Ордынский концлагерь. Квартира Ардовых
Покровский лагерь, Принкуст
Пресненский арестный дом
Рождественский лагерь
Семеновский лагерь
Сущевский арестный дом
Хамовнический арестный дом
Ходынская больница
Якиманский арестный, трудовой и исправительный дом
Арбатский арестный дом

Объекты на карте:

Арбатский арестный дом / Клиника по изучению личности преступника и преступности

Арбатский арестный дом

Адрес: г. Москва, Столовый пер., д. 7

Арбатский арестный дом с 1923 года стал клиникой, где проводилось «всестороннее изучение личности правонарушителя по линии особенностей темперамента, влияющих на поведение, и по линии социально-бытовых условий». После закрытия клиники ее помещение заняла соседняя пожарная часть.

Вид на Арбатский арестный дом из Ножового переулка

Вид на Арбатский арестный дом из Ножового переулка. Фото: 

Дом Пантелеймонова

Арбатский полицейский дом находился на углу Столового и Ножового переулков. Вместе с флигелем он занимал западную сторону Ножового переулка до Большой Никитской улицы.

Домовладение полицейского дома 258/239 затемнено. Фото: «Вся Москва», 1904

Домовладение полицейского дома 258/239 затемнено

Часть дома, как у всех полицейских домов, занимала пожарная команда, часть — помещение для арестованных, которое к 1916 году называется Арбатским арестным домом. Его смотрителем был Иван Алексеевич Пантелеймонов. «Хлебопашец», как указано в списке военнообязанных Арбатского арестного дома, Пантелеймонов был единственным из дореволюционных смотрителей, кто остался заведовать арестным домом при смене власти. В 1919 году ему было 53 года. В должности он пробыл как минимум до октября 1922 года, а в 1923 году стал начальником Сретенского арестного дома.  В арестный дом смотрителя Пантелеймонова 1 декабря 1916 года попадает член подпольного комитета РСДРП Константин Островитянов.

<…> В Сокольническом участке мы просидели до утра. Часов в 12 нам предложили пешком отправиться через всю Москву в Арбатский арестный дом. Мы категорически отказывались, потребовав, чтобы нас отвезли на извозчиках. После некоторого препирательства нам подали пятерых извозчиков. На каждого посадили одного из нас и городового, и весь кортеж двинулся гуськом по улицам Москвы к Арбатской площади. <…> И вскоре наш кортеж уже въезжал во двор Арбатского арестного дома. Арестный дом был переполнен. Свободной оказалась лишь одна камера на четыре человека на углу второго этажа… Режим в Арбатском арестном доме был сравнительно свободный. Через одного надзирателя мы получали «Русское слово», правда, за 50 копеек вместо 5. Первое время нам не разрешали свиданий. <…> Большим событием в нашей жизни явилась поездка в Пресненские бани.
<…> Накануне рождества одному из заключенных, Хотенкову, удалось бежать из арестного дома. Заключенным разрешалось два раза в неделю писать родным и знакомым в конторе арестного дома, находившегося во дворе. Туда для этого приводили двух арестантов с соответствующей охраной. В рождественский сочельник бдительность охраны значительно ослабела. Хотенков вместе с Шевковым отправились в контору писать письма. В конторе находился один помощник, в соседней комнате зазвонил телефон. Помощник смотрителя ушел к телефону. Хотенков воспользовался этим, выбежал из конторы, вскочил на ходу в первый проходивший трамвай и скрылся.

Островитянов К. В. Думы о прошлом. М., 1967. С. 140, 148–149

Клиника

В 1920 году в арестном доме служило от 35 до 38 человек, из них 25–30 — милиционеры. В январе 1919 года он был рассчитан на 43 арестованных. Заключенных было немногим больше: в январе 1920 года — всего 48, что необычно для переполненных арестных домов и лагерей. К октябрю этого года «предельная норма арестованных» значительно увеличилась. Ее «нормальная» часть составила 60 человек, а «максимальная» — 75.
При распределении заключенных по арестным домам, при котором учитывалась надежность охраны, управление милиции предназначало в 1920 году Арбатский дом для наименее опасных преступников. Так, декабрьский циркуляр о распределении арестованных предписывал отправлять в него подозреваемых в краже и побеге. Возможно, отчасти в результате этого предписания в декабре 1920 года в арестном доме почти не было взрослых заключенных.

Из доклада Э. Э. Маттерна в отдел юстиции Моссовета о результатах обследования условий содержания несовершеннолетних в московских тюрьмах и арестных домах
25.12.1920
<…> При моем объезде тюрем и домов для осмотра помещений, в которых содержатся несовершеннолетние, как подследственные, так и отбывающие уже наказание, я вынес особо тяжелое впечатление от Арбатского арестного дома. Здесь несовершеннолетние содержатся в ужасных, совершенно антисанитарных условиях.
В арестном доме, рассчитанном на 43 человека, в день моего посещения содержалось 78 человек, из которых 75 были несовершеннолетние. К тому же ввиду холода две камеры оказались совершенно необитаемыми, так как дети могли в них замерзнуть, в камерах, рассчитанных на двоих заключенных, помещалось по шесть и даже восемь человек. Воздух, которым приходится дышать заключенным — ужасный. Многие из них одеты в одно совершенно грязное рваное белье и босы. Ввиду отсутствия платья и обуви заключенные совсем не выпускаются из помещения, и никаких прогулок на воздухе быть не может. Тюфяков в камерах не видно; арестованные по несколько человек сидят и вповалку лежат на голых нарах, и в этом состоянии они проводят целые дни без всякого движения, без свежего воздуха, причем немногие из них приговорены к лишению свободы на несколько лет…
Содержание в таких условиях несовершеннолетних, хотя и совершивших уголовные проступки, совершенно недопустимо и бесчеловечно. Оно является какой-то злой иронией, если принять во внимание, что в приговорах судей указывается, что обвиняемые подвергаются лишению свободы в особых помещениях для несовершеннолетних с целью педагогическо-воспитательного воздействия на них и их исправления. Какое же исправление может наступить для помещаемых в Арбатском арестном доме, предоставленных изо дня в день с утра до вечера самим себе в запертых на ключ отвратительных камерах, без всякого намека на какое-либо руководство и какой-либо воспитательный надзор.
Интересно отметить, что по имеющемуся у меня в руках протоколу Комиссии по делам о несовершеннолетних видно, что комиссия в составе ее председателя П. Я. Ефремова, врача И. И. Присмана и народного судьи Т. М. Савинской вместе с сотрудниками карательного отдела и зав[едующим] отделом для несовершеннолетних при Таганской тюрьме Л. Л. Розенталем при своем посещении Арбатского арестного дома еще 8 октября с. г., убедившись в тех же ужасающих условиях содержания там несовершеннолетних, признала необходимым скорейшее окончание ремонта Серпуховского дома и перевода туда заключенных, открытие реформатория.
До осуществления перечисленных мероприятий передачу несовершеннолетних, содержащихся в арестных домах, из ведения отдела управления в ведение карательного подотдела отдела юстиции, снабженного соответствующими органами надзора, и немедленный перевод части заключенных в отделение для несовершеннолетних при Таганской тюрьме <…>.

«Руководствуясь обстоятельствами дела и велениями революционной совести»: документы Центрального государственного архива Московской области о деятельности Московского революционного трибунала. 1917–1922 гг. /Альманах. Россия, XX век. М., 2008
Автор доклада, переводчик Эмиль Эмильевич Маттерн в 1919–1920 гг. служил консультантом отдела юстиции Моссовета. До революции, в 1890–1902 годах, он был мировым судьей Мещанского и Яузского участков Москвы и инициатором создания в 1909–1912 годах в Москве особого суда для малолетних преступников.

В этом же году в арестном доме предполагалось открыть сапожную мастерскую, в которой была бы и починка «валеных сапог». Сведений о деятельности такой мастерской нет. Позже в этом арбатском была пакеточная, то есть производящая конверты мастерская.

Арбатский арестный дом

Арбатский арестный дом. Фото:

В октябре 1923 года в арестном доме заключенных не было, после чего он стал Арбатским отделением Сретенского дома заключения и одновременно в нем разместился Кабинет, или Клиника Мосздравотдела по изучению преступника и преступности. В октябре следующего года в клинике находилось 15 следственных и 8 срочных заключенных, всего за этот год через кабинет прошло 107 человек.(ГАРФ. Ф. Р4042. Оп. 2. Д. 101. Л. 102) О характере его деятельности позволяет судить отчет Сретенского дома заключения за 1926 год.(ГАРФ. Ф. Р4042. Оп. 10. Д. 59. Л. 3–5)

<…> При доме заключения имеется отделение, в коем по штату положено содержать 30 человек заключенных, каковое количество и содержится в настоящее время. Колебание в сторону повышения числа заключенных не бывает, а понижение слишком незначительное (1–2 чел).
Режим заключенных устанавливается зав. клиникой. Охрана отделения несется строевым составом из общего штата. Ежедневно назначается 1 ответственный дежурный из числа отделенных надзирателей, 2 надзирателя на посты и 1 в резерв. Отделенным надзирателем несется суточное дежурство, а остальными 8-часовое трехсменное. Снабжение продовольствием и другими предметами оборудования производится из Сретенского дома заключения.

Работа зав. и персонала клиники
Клиника существует 3 года. В апреле 1926 года особым соглашением административного отдела М. С. с Мосздравотделом постановлено положение о клинике, которым Арбатский арестный дом зафиксирован в качестве помещения клиники. Установлен порядок охраны заключенных, взаимоотношения и работа администрации ар. дома. и зав. клиникой, научно-исследовательская работа в клинике и порядок установления режима клиники. Установлен полный контакт между начальником Сретенского дома и администрацией клиники, и последней оказывается всемерное содействие.
Главной задачей клиники является всестороннее изучение личности правонарушителя по линии особенностей темперамента, влияющих на поведение, и по линии социально-бытовых условий, формирующих характер правонарушителя и обуславливающих его антисоциальные реакции. Это изучение проводится согласованно специалистами клиники, дополняется обследованием на дому и непрерывным наблюдением за заключенным, заносимое в особый дневник. Результаты изучения докладываются на конференции клиники. Изучая личность правонарушителя, клиника тем самым осуществляет пенитенциарный режим, предусмотренный Исправительно-трудовым кодексом в смысле глубоко индивидуализированного подхода к каждому заключенному.
Режим и наблюдение проводится через исключительно преданных делу квалифицированных наблюдающих клиники, несущих 24-часовое дежурство. Основа режима — общение между заключенными, поголовное трудовое начало, культработа и внимательное, тактичное отношение к каждому заключенному. Работа производится в пакетной (т. е. производящей конверты. — Прим. ред.) мастерской клиники, в красном уголке имеется радиоустановка с громкоговорителем, издается стенгазета и ставятся спектакли и концерты силами заключенных. Число мест в клинике – 30. При подборе контингента заключенных кабинет направляет представителей всех видов преступности и группы, не изученной кабинетом. Несмотря на постоянное наличие среди заключенных клиники и тяжелых преступников, и рецидивистов, при неоднократном посещении клиники они производили впечатление образцового пенитенциарного учреждения. Клинику неоднократно посещали экскурсии – представители научных и общественных организаций Москвы и провинции.

Доклад о состоянии и деятельности Сретенского дома заключения за период с 1 января 1926 г. по 1 января 1927 г.

Кабинет Мосздравотдела по изучению личности преступника и преступности просуществовал в Столовом переулке как минимум до 1930 года.  «Арбатская Криминологическая клиника» упомянута в хронике побегов в марте 1928 года (ГАРФ. Ф. Р4042. Оп. 10. Д. 78. Л. 48).

Его арестной частью, отделением Сретенского дома заключения, в 1924 году заведовал Александр Васильевич Пашин, бывший в 1920 году младшим помощником начальника Сущевского арестного дома. Одновременно в части дома № 7 в этот период находилось 9-е отделение милиции. В 1935 году клиники и отделения милиции в доме нет, и, видимо, все здание — в это время уже дом № 12 — занимает 7-я пожарная команда.

Евгений Натаров