Адрес: г. Москва, ул. Знаменка, д. 11; с 1925 г. — ул. Волхонка, д. 14
Коммунистическая академия (до 1924 года — Социалистическая академия общественных наук) действовала с 1918 по 1936 год. Она была задумана как альтернатива дореволюционной Академии наук, члены которой на протяжении 20-х годов ожидаемым образом не были лояльными к советской власти. Комакадемия стала ненужной после того, как Академия наук при помощи репрессивных мер была превращена в послушную советскую научную структуру.
В историю советской философии вошло недолгое автономное существование философской секции Комакадемии, ставшей впоследствии Институтом философии Академии наук СССР. Оно запомнилось большими, но несбывшимися надеждами на становление профессиональной советской философии, развивавшейся в марксистском русле, но относительно независимой от идеологического диктата. Современным представлением о советской философии как служанке идеологии мы обязаны прежде всего событиям 1930–1931 годов, когда Сталин объявил себя главным авторитетом в философии, физически уничтожив профессионалов и поставив на их место некомпетентных, но лояльных идеологов.
Коммунистическая академия на Волхонке, 14. Фото: PastVu
Идея создания Социалистической Академии как института, призванного способствовать становлению социальных исследований и распространению знаний о марксизме, возникла в СНК ещё в мае 1918 года и уже 25 июня 1918 года был подписан декрет ВЦИК об её учреждении.
Однако ввиду начавшийся Гражданской войны, Положение об Академии было утверждено ВЦИК только 15 апреля 1919 года, а в октябре этого же года состоялось официальное открытие Социалистической Академии Общественных Наук (далее — САОН)
Социалистическая Академия одновременно являлась и научным, и учебным заведением, что было отражено в её административной структуре. Главным руководящим органом Социалистической академии был Пленум, который, согласно Положению, собирался не реже одного раза в месяц. Пленум избирал исполнительный орган Академии — Президиум из семи человек сроком на один год. До 1923 года в составе Социалистической Академии действовали
Инициатором создания и председателем Президиума САОН стал историк Института Красной Профессуры, института Истории РАНИОН.
Комакадемия на Волхонке, 14 — крайний слева дом. Фото: PastVu
К 1923 году стало ясно, что САОН не смогла в должной степени справиться с ролью ведущего марксисткого
К 1925 году
Таким образом, преобразованная структура Коммунистической Академии, в которой были отражены новые направления её деятельности, выглядела следующем образом:
- Секция литературы и искусства,
- Аграрная секция,
- Экономическая секция
- Секция права и государства
- Секция научной методологии
- Секция естественных и точных наук
- Кабинет истории революционного движения — на правах секции.
- Институт по изучению высшей нервной деятельности (при Секции естественных и точных наук),
- Институт мирового хозяйства и мировой политики,
- Институт советского строительства
- Общество
историков-марксистов . - Общество
статистиков-марксистов .
В 1929 году в состав Коммунистической академии были включены институты, подведомственные Российской ассоциации
С 1926 года Комакадемия, как и АН СССР, стала напрямую подчинятся Комитету по заведованию учеными и учебными учреждениями ЦИК СССР, а 15 мая Пленумом Комакадемии был принят ее новый устав, определивший особые права Академии:
Комакадемия по всем своим делам сносится непосредственно с наркоматами и другими учреждениями СССР и союзных республик, а по вопросам, требующим разрешения Правительства СССР, входит через Комитет по заведованию ученой, учебной
литературно-издательской частью учреждений ЦИК СССР в Президиум ЦИК СССР.
Руководителем реорганизованной Академии остался историк Покровский.
В 1932 году умер основатель и руководитель Академии Покровский, его место занял старый большевик
После смерти учёного, Комакадемия снова была реорганизована: из её состава вышли институты
Интересно, что во время Академического дела Покровский активно сотрудничал с органами ОГПУ, предоставляя им письма своих репрессированных коллег — таким образом, он как бы предвосхитил гибель своего детища.
Во второй половине
27 января 1936 года в газете «Правда» появилась статья, в которой осуждались «ошибочные исторические взгляды, свойственные так называемой „школе Покровского“» Важно, что это словосочетание впервые было употреблено именно в этой статье — до второй половины тридцатых понятия «школа Покровского» не существовало. Если изучить curriculum vitae репрессированных по следам этой статьи, становится ясно, что к школе Покровского причисляли людей, не обязательно связанных с учёным благодаря семинарам и лекциям. Большая часть репрессированных приходится на долю слушателей, а затем и коллег Покровского в Институте красной профессуры (ИКП), имевшем тесные связи с Коммунистической академией. Через 10 дней после появления статьи — 7 февраля 1936 года — постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) Коммунистическая академия была ликвидирована, а подведомственные ей институты переданы в ведение АН СССР (в том числе и Институт философии)
Хотя репрессии против историков 1935–1937 годов были несколько шире и распространились не только на «школу Покровского», однако ее представители составили значительную часть осужденных. Поэтому следует назвать в данной статье некоторые фамилии. Были арестованы и осуждены два директора секций Комакадемии —
С момента создания философскую секцию возглавлял Абрам Моисеевич Деборин. Уже через год он поставил амбициозную задачу — создать Институт философии, который стал бы центром исследовательской академической работы по философии, историческому материализму и диалектике естествознания. Еще через год институт начал свою работу.
Вестник Коммунистической академии. М., 1923
«Нужно перейти на какую-то иную, высшую ступень нашей работы, которая должна повлечь за собой и поднятие всеобщего уровня во всесоюзном масштабе», — говорил академик Деборин, обосновывая свой проект масштабной «Философской энциклопедии», под которую как раз проектировался Институт философии при Коммунистической академии. Деборину посчастливилось создать его по своему замыслу и со своими людьми. Он видел Институт как исследовательскую институцию: от формата келейных докладов и нерегулярных альманахов нужно было перейти к более централизованной работе — написанию фундаментальной энциклопедии, обнимающей все основные разделы тогдашнего философского знания в России. Именно поэтому структура созданного Института повторяла структуру будущей энциклопедии. Были открыты секции диалектического материализма, исторического материализма, истории философии, современной философии, диалектики естествознания.
Деборину пришлось отстаивать свой проект, но он столкнулся со сложностями, скорее, организационного характера, чем содержательного или кадрового. Для создания энциклопедии привлекались и не коммунисты, и не марксисты, но квалифицированных кадров для написания статей не хватало: хотя были задействованы и специалисты из регионов, оставались вакантные места в структуре энциклопедии. Особая роль в ней была отведена истории философии, которая в
План будущей энциклопедии был опубликован в 1928 года в журнале «Вестник Коммунистической академии». По замыслу ей не было равных среди существующих изданий на русском языке. Тем более горько осознавать, что грандиозный проект не был осуществлён: группа составителей была репрессирована в годы большого террора, их работы были публично осуждены, а сам Деборин в 1930–1931 году подвергся остракизму и не мог больше печатать свои философские труды.
Коммунистическая академия на Волхонке, 14. Фото: PastVu
Среди других неосуществлённых планов Деборина и его команды – созыв Всесоюзной философской конференции, полноценное участие в VII Всемирном философском конгрессе в Оксфорде, издание специализированного философского журнала. Победа Сталина во внутрипартийной борьбе и его желание утвердить свой авторитет во всех областях, в том числе и философии, перечеркнули планы Деборина и его сподвижников. При этом Сталин, по справедливому замечанию Деборина, не мог претендовать на позицию главного советского философа хотя бы потому, что у него не было философских работ, в отличие от того же Ленина (пусть в его «Материализме и эмпириокритицизме» и содержатся фактические ошибки, на что автору в полемике указывали уже современники, например, А. Богданов).
Успех «проработки» деборинской группы объяснялся личным указанием Сталина: «Надо разворошить и перекопать весь навоз, который накопился в философии и естествознании. Все, что написано деборинской группой, — разбить». Сталин даже сам придумал ярлык для деборинцев — «меньшевиствующий идеализм». Это было двойное обвинение: в отрыве теории от практики вслед за Плехановым, учителем Деборина, и в «гегельянщине», преувеличении роли Гегеля для диалектического материализма. Деборину припомнили его меньшевистское прошлое, хотя после Октябрьской революции он разошёлся с Плехановым, а на пике философской карьеры был принят в партию большевиков без прохождения кандидатского стажа.
Мандат на исполнение воли вождя получили недавние выпускники Института красной профессуры. Вчерашние икаписты предсказуемо проигрывали своим профессорам в академическом споре, и поэтому они избрали путь проще — устранить своих конкурентов физически, чтобы занять их места. С 1929 года дискуссии в области теории философии стали вестись исключительно политическими средствами.
Под прикрытием марксистской формулы критики и самокритики члены партбюро ИКП М. Митин, П. Юдин и В. Ральцевич опубликовали статью в «Правде» против
«Теоретической» основой разгрома деборинцев, если можно так выразиться, стал вульгарно понятый принцип партийности: «Нет и не может быть ныне партийности философии, если эта философия не идет нога в ногу с партией в ее борьбе за подлинную большевистскую партийность». Икаписты призывали одновременно развернуть «критику и самокритику» и не дать развиться «застойным группам и группировкам, школам и школкам»
Академик Деборин. Фото:
Деборинцы ответили на нападки в главном философском журнале «Под знаменем марксизма», который они всё ещё контролировали. Разработка философских вопросов естествознания, освоение историко-философского корпуса, не сводимые к политическим лозунгам, — такой видели философию деборинцы в противовес поверхностному схематизму и цитатничеству митинцев.
Но теоретическая аргументация не могла изменить расстановку сил. После выхода в «Правде» постановления о журнале «Под знаменем марксизма» с обвинением деборинцев в «меньшевиствующем идеализме» Деборин попытался покончить с собой, бросившись в Москву-реку. От смерти его спас Николай Бухарин — такой же значимый марксистский теоретик и жертва сталинского режима.
Члены деборинской группы были заклеймлены «контрреволюционерами», «предателями» и «врагами партии и советского народа», лишены партийных и философских административных постов, тиражи и рукописи их трудов уничтожены. Деборину чудом удалось избежать гибели: он должен был стать жертвой антисемитской кампании, которая прервалась со смертью Сталина. Многие его соратники были расстреляны (Стэн, Карев, Подволоцкий, Гессен, Левин, Агол, Левит, Вайнштейн, Вишневский, Выдра, Гребенев, Юринец) или умерли в заключении в лагерях или тюрьмах (Луппол, Тележников, Баммель, Столяров, Фурщик).
Неграмотность сталинистов от философии видна при первом приближении. В чём Митин, Юдин и Ральцевич обвиняли своего учителя Деборина и его группу? В том, что он прошёл «мимо разоблачения теоретических основ троцкизма». Понять суть этого обвинения можно только из итогов внутрипартийной борьбы, но никак не истории философии. По мысли авторов статьи, этому выдуманному «троцкизму» присуще «выхолащивание из нее [марксистско-ленинской философии] конкретно-исторического содержания, заменой диалектики эклектизмом, пустыми формальными схемами, превращением действенного марксизма в „цитатный“ марксизм», «эклектическое сочетание механистической ревизии и формально-идеалистических моментов». Хотя на деле именно такие, как Митин и Юдин превратили советскую философию в «цитатный» марксизм и пустые схемы. Вместо масштабной исследовательской работы – «Философской энциклопедии», которая была бы полезна и учёным, и широкой публике, в свет вышел низкопробный учебник «Диалектический материализм» под редакцией Митина.
Оглавление части главы 5 "Борьба на два фронта в философии" из учебника Митина "Диалектический материализм» 1934 года
В «Правде» икаписты призывали к разработке ленинского наследства — к тому, чем уже успешно занимались деборинцы. Луппол стал первопроходцем в исследовании философских работ Ленина. А в митинском учебнике диамата в разделе про Ленина нет ни одной ссылки на ленинские тексты, зато обильно цитируется главный «классик»
(Фото из архива Мемориала.)
И. Луппол. Фото:
Библиотека Института философии Академии наук хранит следы Большого террора в своих каталогах. В пыльных ящиках лежат карточки, которые хранят память о репрессированных философах – историках философии, благодаря которым были изданы на русском языке тексты философской классики.
Библиотекари из хранителей знания превратились в винтики механизма забвения: они закрашивали тушью имена переводчиков и авторов вступительных статей. Книги подверглись надругательству: вступительные статьи репрессированных философов были вырезаны и стёрты из оглавления.
Чьи имена пытались вычеркнуть из памяти? Это никак нельзя установить, если вглядываться в карточки, но преодолеть забвение оказалось возможным.
Перевод «Правил для руководства ума» Рене Декарта и собрания сочинений Дени Дидро в 10 томах вышел под редакцией академика Ивана Капитоновича Луппола, заведующего кафедрой истории философии в Институте красной профессуры, одного из создателей Института философии. Он много сделал для изучения философии Нового времени в СССР, ведь это было трудноосуществимо в царской России по идеологическим причинам. О большом исследовательском таланте Луппола ярко свидетельствует публикация монографии «Дени Дидро» во Франции по инициативе французского издательства.
Несмотря на то, что его работы по философским взглядам Ленина изначально были оценены очень высоко, Луппол стал жертвой репрессивной машины. Сначала он вместе со своими
Луппол ожидал расстрела в камере вместе с академиком Н. И. Вавиловым. Приговор был изменён на двадцать лет лагерей. Луппол умер голодной смертью в лагере в Мордовии в 1943 году.
Труд «О назначении учёного» Иоганна Фихте был переведён под редакцией Вагана Григорьевича Вандека и вышел с его вступительной статьёй. Вандек был доктором философских наук, состоял в ВКП (б). Он был арестован в 1938 году по обвинению в контрреволюционной террористической деятельности и расстрелян в 1939 году на «Коммунарке». Вандек и ещё 930 человек были приговорены целым списком к расстрелу или заключению в лагерь. Он был осуждён как один из «активных участников контрреволюционных правотроцкистской, заговорщицкой и шпионской организаций».
Были ли библиотекари «добросовестными» исполнителями страшных указаний? К счастью, не всегда. Сохранилась нетронутой книга Фихте, а в другом ящике каталога можно прочесть имя переводчика Канта и автора вступительной статьи «О „критическом“ методе Канта» — Арташеса Хореновича Сараджева.
Сараджев преподавал в Киевском Институте красной профессуры, заведовал кафедрой философии в Коммунистическом университете им. Свердлова, был учёным секретарём в Институте философии. Он был приглашен и для написания статей по историческому материализму для «Философской энциклопедии». Вскоре после назначения на пост директора Института истории Украинской ассоциации
Каталожная карточка. Фото: архив Общества «Мемориал»
Ученику Луппола в Институте красной профессуры, Евгению Петровичу Ситковскому, повезло больше, чем его учителю. Он был арестован в 1943 году и провёл десять лет в лагерях, но со смертью Сталина освобождён и реабилитирован. Интерес к философии Робине, к трактату которого он написал вступительную статью, он унаследовал от Луппола. После реабилитации Ситковский работал в журнале «Вопросы философии», заведовал кафедрой философии в Академии общественных наук. Под его редакцией вышли русские издания Канта, Гегеля, Фейербаха.
Александр Александрович Зиновьев (1922–2006) — известный российский философ и логик. В 1939/1940 году он учился в ИФЛИ. В 1954 году защитил кандидатскую диссертацию «Восхождение от абстрактного к конкретному (на материале „Капитала“ К. Маркса)». В 1960 году защитил докторскую диссертацию «Философские проблемы многозначной логики». В
2 декабря 1976 года в Институте философии было проведено закрытое партийное собрание, на котором было предложено дирекции института уволить Зиновьева и направить в ВАК ходатайство о лишении Зиновьева ученых степеней и званий. Сам Зиновьев на собрании не присутствовал. Уже на следующий день был вывешен приказ об увольнении, но быстро снят и аннулирован,
В итоге сектор логики не рекомендовал его для переизбрания на должность старшего научного сотрудника и 20 января 1977 года Александр Зиновьев был уволен.
4 февраля 1977 датирован протокол ВАК:
ВЫСШАЯ АТТЕСТАЦИОННАЯ КОМИССИЯ ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ СССР
ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА N4 от 4 февраля 1977 г.
(подлинник протокола находится в делах высшей аттестационной комиссии).
СЛУШАЛИ: ходатайство специализированного совета при Институте философии АН СССР о лишении ЗИНОВЬЕВА А.А. ученых степеней кандидата и доктора философских наук (справка прилагается).
РЕШИЛИ:
1. За совершение антипатриотических действий, несовместимых со званием советского ученого, в соответствии с п.104 «Положения о порядке присуждения ученых степеней и присвоения ученых званий» лишить ЗИНОВЬЕВА А.А. ученой степени кандидата философских наук (диплом МФС N000566), ученой степени доктора философских наук (диплом МФС N000051), ученого звания старшего научного сотрудника (аттестат МСН N002392), ученого звания профессора (аттестат МПР N006992).
2. Дипломы и аттестаты Зиновьева А.А., перечисленные в п.1, считать недействительными и подлежащими сдаче в ВАК СССР.
Зам.гл.ученого секретаря —Е. Ф. Строганов .
А. А. Зиновьев
Весной 1977 года Александр Александрович подал документы на выезд и получил отказ. Эмигрировать он сумел только в августе 1978 года.
Публикации Зиновьева на Западе серьезно встревожили в КГБ. В посвященной ему записке летом 1978 года КГБ отмечал, что Зиновьева можно привлечь к уголовной ответственности, но скорее — признать невменяемым и направить на принудительное лечение, однако, в свете кампании на Западе против карательной психиатрии, целесообразнее всего дать Зиновьеву возможность эмигрировать и лишить его советского гражданства, если он будет выступать в антисоветском духе.
6 августа 1978 года Зиновьев эмигрировал, 17 августа в ЦК КПСС поступила записка Андропова о поведении Зиновьева в Германии, 28 августа Политбюро одобрило проект указа Президиума Верховного Совета СССР о лишении Зиновьева советского гражданства.
В итоге Зиновьев был лишен гражданства (возвращено 30 июня 1990 года).
