Весной 1962 года Наталья Столярова передала Солженицыну через его друга Льва Копелева, что ей необходимо встретиться с ним. Местом их встречи стала квартира Ильи Эренбурга, поскольку Столярова работала у него секретарем и могла свободно пользоваться квартирой.

Из воспоминаний Солженицына:

Н. И. сплетала какие-то новости, однако их явно не набиралось, чтоб оправдать мой визит. <...> Разговор наш сразу обминул литературные темы, стал по-зэчески прост, и я невольно переступил границы осторожности, обязательные для советского, а тем более литературного, передатчивого мира; коснулись восстаний в каторжных лагерях, услышал от неё: «Так об этом же всём написать надо!» — не смолчал, не плечами пожал, но приоткрыл: «Уже написано!» И в ответ увидел — вспышку радости. Уже на пороге, вполголоса от эренбурговских домашних, напутствовала: не ослабнуть, не свихнуться на предстоящей славе. «Не бойтесь! — заверил я спокойно, — не свихнусь!» (Потом говорила: «Именно отсюда и пошла моя к вам преданность. Да с каким предчувствием? — выйду из квартиры, спущусь на марш — вдруг сильно тянет назад. Что забыла? вернусь — и ваш телефонный звонок. И так — несколько раз».) Уж это-то я знал твёрдо, что славой меня не возьмут, на стену советской литературы всходил напряжённой ногой, как с тяжёлыми носилками раствора, не пролить. А вот сегодня — не пролил? не сказал лишнего? Говорило сердце, что — нет, что  н а ш а. Так и оказалось.

Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом. С. 490