Адрес: Москва, Страстной бульвар
Страстной бульвар — одно из любимых мест Солженицына в Москве. Расположенный недалеко от редакции «Нового мира», он часто был местом случайных встреч «новомирцев», здесь же Солженицын встречался со своими «невидимками», а с осени 1970 года жил поблизости — в Козицком переулке.
Одну из встреч с «невидимками» на Страстном бульваре Солженицын описал в «Телёнке». Осенью 1968 года Елене Чуковской потребовались новые помощники, которые взяли бы на постоянное хранение часть рукописей Солженицына. Ими оказались сотрудники Института Русского языка на Волхонке Леонид Крысин и Ламара Капанадзе. «Я позвал их обоих (на тот же родной и роковой Страстной бульвар, всё на ту же любимую “новомирскую” аллейку у его расширения) — и сразу предложил им хранение страшнейших моих вещей, и в большом объёме» (Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом. С. 513).
Следующее важное упоминание бульвара Солженицыным относится к февралю 1974 года, незадолго до ареста и высылки. После того, как в декабре 1973 года в Париже вышел первый том «Архипелага ГУЛАГ», в СССР началась масштабная публичная травля писателя и давление на него и его семью со стороны государства.
8 февраля Наталия Солженицына получила повестку для Солженицына в прокуратуру, а его самого на даче Чуковских навестили под видом «ремонтников» сотрудники КГБ. 11 февраля Солженицын приехал из Переделкина в Москву в квартиру жены, но не успел ответить на старую повестку, как получил новую. После этого он созвал иностранных корреспондентов и зачитал им свой ответ для прокуратуры и отрывок из третьего тома «Архипелага…». Ожидая скорого ареста, Солженицын вышел на Страстной бульвар вместе с женой:
К вечеру пошли мы с женой погулять, поговорить на Страстной (Нарышкинский) бульвар: это было любимое наше место для разговора подольше — и удивительно, если нас не прослушивали там никогда (правда, мы старались всё время менять направление ртов). <…> В этот раз следили за нами плотно, явно, даже, в виде пьяного, один наталкивался на меня грудью. Но когда не следили совсем? — от этого день не становился изрядным. <…> Был бессолнечный полуснежный день (земля — под белым, деревья и скамьи черны), а вот уже и к сумеркам — горели враждебные огни в АПН, и с двух сторон бульвара катили огоньки автомобилей. Кончался день, не взяли.
Солженицын А. И. Бодался телёнок с дубом. С. 360-361
Вечером того же дня, вернувшись после прогулки, Солженицын сделал последнюю фотопленку статьи «Стремя «Тихого дона», внес правку в «Письмо вождям», послушал радио и собрал тюремные вещи.