Адрес: Москва, Никитский бульвар, д. 25 (раньше – Суворовский бульвар, д. 25)
Булгаков всегда был важен для Солженицына. В студенческие годы он смотрел во МХАТе «Дни Турбиных», после возвращения из ссылки смотрел «Бег» в Александрийском театре, а в 1962 году познакомился с его вдовой Еленой Булгаковой. Они часто виделись, и в ее квартире Солженицын впервые прочитал рукописи Булгакова.
Внутренний двора дома 25 по Никитскому Бульвару. 1980 год. Фото:
30 ноября 1962 года Солженицын был в гостях у Анны Ахматовой, которая остановилась в квартире Ники Глен (переводчицы, а также литературного секретаря Ахматовой в 1958-1963 годы). Ахматова предложила ему познакомиться с Еленой Булгаковой. «Вдруг спрашивает Анна Андреевна: “А как вы относитесь к Булгакову?” — “Люблю — от сердца! Но видел — только две пьесы.” — “А хотите познакомиться с его вдовой?” — “О, ещё бы!!” — Тут же берёт телефонную трубку, через миг уже слышу обрадованный голос Е. С., и мы сговариваемся, что приду к ней завтра же» (Солженицын А. И. Мой Булгаков. С. 9).
1 декабря 1962 года Солженицын навестил Елену Булгакову в ее квартире на Суворовском бульваре.
Мы сразу — очень сердечно сошлись, с полной откровенностью, и во всём политическом тоже, и даже особенно, и до оттенков. Только что не открывал я ей своих подпольных замыслов — а обо всём советском, о литературных кругах и фигурах, говорили мы с ней отчаянно откровенно — да как я говорил бы с Михаилом Афанасьевичем. Уводила она меня на кухоньку, кормила целым ли обедом или печёной картошкой, что в моём московском неустройстве было всегда кстати, — и там мы душу отводили — ещё подслушиваний стенных и потолочных не боясь.
Солженицын А. И. Мой Булгаков. С. 10
Из воспоминаний Владимира Лакшина, литературного критика, сотрудника «Нового мира» и близкого друга Елены Булгаковой: «Оказывается Александр Исаевич издавна любил Булгакова. В ранних стихах писал что-то вроде: “Брат мой, Булгаков…” Он сказал Елене Сергеевне: “Я должен знать все, что он написал, потому что то, что написано им, мне уже писать не нужно…”».
Дарственная надпись Е. С. Булгаковой на форзаце книги М. А. Булгакова Пьесы (М. Искусство, 1962), сделанная в день знакомства с А. И. Солженицыным. 1 декабря 1962 г. Фото: Солженицынские тетради №2. М.: Русский путь, 2012
Булгакова и Солженицын встречались с 1962 по 1969 годы, но особенно часто — в 1963-1964 годах. В свои московские приезды Солженицын приходил к ней, слушал рассказы о Булгакове, обсуждал возможности публикаций его произведений в СССР, а также читал хранимые у Елены Сергеевны рукописи Булгакова. Первой из прочитанных была рукопись «Мастера и Маргариты», а уже потом рукописи «Багрового острова», «Собачьего сердца», «Театрального романа», «Записок на манжетах».
Письмо Е.С. Булгаковой к А.И. Солженицыну. 2 сентября 1963 г. Фото: Солженицынские тетради №2. М.: Русский путь, 2012
После того, как КГБ конфисковал у Солженицына часть его архива в сентябре 1965 года, он стал реже навещать Булгакову. Однако в те дни, когда бывал у нее, Булгакова была очень ему рада и могла ради него выпроводить иных гостей из своей квартиры. Из ее дневника:
20 октября [1965 г.]
Сегодня позвонила жена Солженицына, уговорились, что придут часа в четыре.
Пришли. Не успели поговорить, как пришел Тед и привел с собой некоего Сучкова Федора Федотовича — из «Сельской молодежи» — что-нибудь напечатать просит из Булгакова.
До этого, когда Тед позвонил и мы уславливались, я думала, что они посидят у меня часа два. Но когда они вошли и я увидела лицо Солженицына, увидела, как они оба стали к окну — я должна была повести себя невежливо по отношению к Теду и Ф. Ф. — принять этот приход, как деловой визит и выпроводить их как можно скорей. Они явно обиделись, особенно Ф. Ф. Но мне настолько дорого душевное состояние Солженицына, что я пошла на это.
Он, после ухода тех двух, строго (по своей манере) допросил меня, кто да кто, зачем приходили, откуда я их знаю. Ох, до чего неповторимый человек. И до чего ужасно, что они не встретились с Мих. Аф. — вот была бы дружба, близость, полное понимание друг друга.
На прощанье он крепко поцеловал меня, подарил карточку с хорошей надписью. Сидел, пил чай и говорил, как ему нравится тут, как все уютно, красиво и как ни у кого.
Тяжелый у него период жизни. Завтра идет в ЦК. Обещал потом побывать, рассказать, что и как.
Письмо А.И. Солженицына к Е.С. Булгаковой. 20 мая 1968 г. Фото: Солженицынские тетради №2. М.: Русский путь, 2012
Отношение к Булгакову у Солженицына со временем переменилось — с восторженного на сдержанное. По воспоминанию Лакшина, в 1968 году произошла «крупная перемена в сознании» Солженицына, которая отразилась в том числе на отношении к роману «Мастер и Маргарита»: «Критика Солженицыным главного романа Булгакова <…> носит отчётливо идеологический характер: это протест человека, считающего себя ортодоксальным православным, против чересчур смелого и своевольного вымысла, художественной игры поблизости от святынь, заставляющей подозревать Булгакова по меньшей мере в творческом вольнодумстве, чем-то вроде современного вольтерьянства» (Лакшин В. Я. Булгаков и Солженицын. К постановке проблемы).
Страница рукописи А.И. Солженицына о М.А. Булгакове (без названия). 1989 г. Фото: Солженицынские тетради №2. М.: Русский путь, 2012
В очерке «Мой Булгаков», который Солженицын начал писать в 1986-1989 годах и закончил только в 2004 году, есть такие слова о романе: «В первом же чтении ощутил я душевный пригнёт, а в последующие годы, при перечтениях, тяжёлое чувство усилилось. Если евангельский сюжет увиден не непременно глазами Воланда, то глазами совершенно атеистической интеллигенции» (с. 15), «Булгаков в этом романе даже не приближен к христианству, заземлён по-советски» (с. 16). А подытоживает Солженицын свое отношение к роману и его автору так:
Я восхищаюсь этой книгой — а не сжился с ней. Для меня лично — и тут сходство с Гоголем: никто из русской литературы не дал мне меньше, чем Гоголь, — просто я ничего от него не перенял. Он мне — чужее всех. — А Булгаков в целом — напротив: хотя и у него я ничего не перенял, и свойства наших перьев совсем разные, и главный его роман я не полностью принял, — он остаётся мне тепло-родственным, воистину — старшим братом, сам не могу объяснить, откуда такая родственность.
Солженицын А. И. Мой Булгаков. С. 16