Адрес: г. Москва, ул. Никольская, д. 10/2 (ранее — ул. 25 Октября, д. 10/2)
В журнале «Октябрь» в 1936 году был опубликован рассказ Шаламова «Три смерти доктора Аустино». Это второй опубликованный рассказ — до этого в разных газетах и журналах появлялись только очерки, в основном на тему, связанную с индустриализацией. Шаламов в автобиографических текстах не раз называет этот рассказ своим «самым первым рассказом». Его появление в одном из ведущих журналов, одобрение главного редактора Федора Ивановича Панферова — казалось, это было первым шагом к признанию…
Издательство Academia существовало в 1922–1937 годах — сначала в качестве независимого издательства для публикации трудов Философского общества, в конце — в качестве акционерного общества, одним из учредителей которого был Наркомпрос. Оно публиковало издания по гуманитарным наукам, художественную литературу. Издания «Академии» известны высоким качеством переводов и прекрасными иллюстрациями. С 1934 г. оно располагалось по адресу Большой Вузовский (Большой Трехсвятительский) пер., д. 1. Издательство Academia было закрыто в декабре 1937 года после ареста его последнего директора Я. Д. Янсона.
Согласно документу, отложившемуся в фонде Главного управления местами заключения (ГУМЗ) Наркомата внутренних дел РСФСР, в распоряжение Московского окружного комитета по перевозкам в 1921 году было направлено несколько человек из 1-й Трудовой дружины (ГАРФ. Ф. Р-4042. Оп. 1а. Д. 28. Л. 2-3).
Улица Никольская, 10/2. Фото:
Рассказов я напечатал всего четыре. Я никогда не имел силы их перечесть. Ни раньше, двадцать пять лет назад, ни теперь. (Стихи напечатанные тоже перечитывать не могу.) Я пытаюсь вспомнить не содержание этих рассказов, а состояние, в котором они писались.
В газете «Ленинградская правда» осенью 1935 года напечатан рассказ «Ганс» (который Вы же туда и рекомендовали) — о фашисте-шпионе.
В журнале «Октябрь», в № 1 за 1936 год опубликован рассказ «Три смерти доктора Аустино» — о расстреле антифашиста.
В журнале «Вокруг света» (№ 12, 1936) напечатан рассказ «Возвращение» — о революционере, потерявшем во время аварии память.
Все эти три рассказа связаны с антивоенной, антифашистской темой и дышали тем воздухом, каким дышала вся страна и, пожалуй, весь мир.
Было страстное желание выразить эту тему сжато, лаконично, сюжетно. Так все рассказы и писались. Сейчас их условный универсализм кажется мне плохим решением темы.Из письма Шаламова к редактору и критику Людмиле Ивановне Скорино
Одна из самых главных задач — это борьба с литературными влияниями.
Когда-то мне доставляло немало хлопот — во время сюжетных стихов — ощущение вечных следов борьбы с такими писателями, как Амброз Бирс, например. У нас его мало знают, но «Три смерти доктора Аустино» испытал явное влияниекакого-то рассказа Бирса. Во влиянии опаснее, чем (само) влияние, — помимо собственной воли попасть вчей-то плен — материал драгоценный истрачен, а выясняется, что он напоминаетчто-то чужое, то есть убивает рассказ. Искусство не терпит подражаний. В «Колымских рассказах» я уже не болел никакой подражательностью по двум причинам —во-первых , я был натренирован на любой чужой тон, который зазвенел бы как предупреждающий сигнал опасности при появлении в моем рассказечего-то чужого. Такая простая философия. Аво-вторых , и самых главных, я обладал таким запасом новизны, что не боялся никаких повторений. Материал мой спас бы любые повторения, но повторений не возникло, ибо квалифицированность, натренированность сказались, мне просто не было нужды пользоватьсячьей-то чужой схемой, чужими сравнениями, чужим сюжетом, чужой идеей, если я мог предъявить и предъявлял собственный литературный паспорт.Варлам Шаламов. О моей прозе
Несомненно одно: Шаламов как писатель в
1930-е годы быстро развивался и был перспективным новеллистом со своим почерком. Очень важная деталь: он, по собственному признанию, «выжигал каленым железом все чужое»,т. е. боролся с влияниями. Ранние рассказы отличает чрезвычайная сжатость и простота, он не любил писать «цветисто», не злоупотреблял эпитетами, стремился к интонации естественной речи.
Вопрос о том, как преломился ранний писательский опыт в послелагерном творчестве писателя, — очень непрост. Шаламов не раз подчеркивал, что Север (за семнадцать лет пребывания на Колыме) — «изуродовал, обеднил, сузил, обезобразил мое искусство». Мы знаем, что из лагеря он вышел с иными представлениями о человеке и мире. И все же нельзя сказать, что литературный путь Шаламова после 1953 года начался с «нуля» или с «чистого листа», и нельзя сказать, что его зрелая проза — никак не связана с ранней. Та большая школа работы над рассказом, которую он прошел в30-е годы, не могла пройти бесследно.
«Играли в карты у коногона Наумова» — этот знаменитый зачин рассказа «На представку» (1954 год) мог родиться только у сложившегося писателя — новеллиста, твердо усвоившего правило «первой фразы», а также более общее и важное правило о том, что «вне формы искусства не существует».
Издательство Academia было зарегистрировано в Петрограде 31 декабря 1921 года для публикации трудов Философского общества. Создание негосударственного издательства стало возможным благодаря начавшейся политике нэпа (12 декабря 1921 года был принят декрет Совнаркома «О частных издательствах», разрешавший их деятельность). Первым директором издательства стал
Уже в феврале 1922 года в издательстве вышла первая книга — «Религия эллинизма»
В редакционный совет входили знаменитый
В 1922 году многие члены Философского общества были высланы из России (операция ГПУ по высылке интеллигенции получила название «Философского парохода»). 15 ноября из Петрограда отправился пароход «Preussen», на котором находились и сотрудники издательства Academia.
Издательская марка «Academia» работы
Г. П. Любарского . Источник: «Academia». 1922–1937. Выставка изданий и книжной графики. М.: Книга, 1980
С утра в редакции. Заходит
В. П. Белкин . Приносит рисунки к Платону. Вместе с ним иду на В.О. на Николаевскую набережную Невы провожать высылаемых профессоров. Пароход, идущий в Штеттин, уже готов к отходу, идет посадка. Среди уезжающихЛ. П. Карсавин ,И. И. Лапшин ,Н. О. Лосский ,А. С. Каган ,Я. Н. Блох и др. Толпы провожающих — профессора университета, писатели, художники. Встречаюсь и беседую с Нест. А. Котляревским,Ф. Д. Батюшковым ,Н. П. Анциферовым ,А. А. Ахматовой ,Н. В. Болдыревым , Геллером, Боголеповым и многими другими.15 ноября 1922 г.
Кроленко Александр Александрович. Дневник за 1928 год. Предисловие, публикация и комментарий
И. В. Дацюк
В результате событий 1922 года Философское общество перестало существовать. Вслед за этим неопределенным стал и статус издательства. Положение «Академии» в то время было крайне неустойчивым, о чем свидетельствует шутка члена правления, искусствоведа и художника
В конце 1924 года закрылось издательство «Всемирная литература», и его бывшие сотрудники:
А. А. Кроленко. Фото: bookingo.ru
26 мая 1928 года в газете «Ленинградская правда» появилась заметка об издательстве в стиле публичного доноса:
Любители изящных изданий не могут не знать эстетической продукции издательства «Академия». Это популярное издательство отличается утонченной внешностью своих фабрикатов — начиная от интимных дамских томиков Декамерона, похожих на молитвенники иезуитов, и кончая монументальными книгами — фолиантами. Но потребители этой изысканной продукции не знают, что скрывается за этими книгами, что представляет из себя самое издательство. <…> Кроленко старается всяческими путями придать своему издательству вес и авторитет. Поэтому среди Декамеронов и книг Анри де Ренье он издает книгу актера Михаила Чехова, а потом просит Чехова…чтобы он побывал у Рыкова и получил у предсовнаркома заверение… в хорошем отношении к издательству «Академия». Как типичны эти авантюрные ухватки цепляющегося за жизнь частника.
Л. Д. Тубельский ,П. Л. Рыжей Цит. по: Кроленко Александр Александрович. Дневник за 1928 год. Предисловие, публикация и комментарий
И. В. Дацюк
Эта статья была перепечатана всеми центральными и местными газетами, и Academia оказалась втянутой в череду и судебных разбирательств. Ревизионная комиссия 23 ноября 1928 года отстранила
Кампания против директора издательства Academia — и самого предприятия — совпала по времени с разгромом всех частных и кооперативных издательств.
В конце 1928 года начались целенаправленные репрессии в отношении ГИИИ. В это же время Academia была выведена
В 1929 году издательство Academia было перенесено из Ленинграда в Москву (где и прежде существовало его отделение). Издательство стало акционерным обществом, учредителями которого были Наркомпрос, Главное управление по делам художественной литературы и искусства и Государственное акционерное общество «Земля и фабрика». Директором издательства стал ставленник ЦК ВКП(б)
В московский период своего существования издательство специализировалось, в первую очередь, на высококачественном издании литературных и
Публикации издательства подвергались жесткой цензурной правке. Только в одном «Кратком обзоре издательства «Academia» за декабрь 1931 — январь 1932 гг. ленинградского Горлита (который, наряду с московским, часто контролировал продукцию «Академии») обращено внимание на три крупных идеологических просчетов, допущенных в подготовленном
Книга особой ценности не представляет, но как экспортный товар может пойти. Сделан ряд вычерков порнографического характера и один вычерк идеологический.
Цензуре был подвергнут и сборник «Загадки»
Книга предназначена на экспорт. Сделаны вычерки (до
50-ти ) порнографического, религиозного и антисоветского характера. Книга послана на согласование в Москву, где просмотрена Главлитом. Часть вычерков восстановлена Главлитом, но с большинством Главлит согласен.
Цензурному контролю подвергались даже исторические труды и источники, выпускаемые издательством, такие как сочинения протопопа Аввакума, «Лаврентьевская летопись». Они характеризовались как «не имеющие большого исторического значения». Издательству ставилось в вину «сознательное игнорирование современности», «любование и увлечение прошлым, «отсутствие классовых оценок» (Блюм
Критический взгляд на деятельность издательства, свидетельствующий о напряженных отношениях между
Уважение же к «научным силам» в издательстве «Academia» было таковым, что, при полном невежестве в вопросах искусства директора издательства Каменева, художник по своим «правам» в издательстве был отодвинут на место «услужающего» или даже «поденщика» Естественно, что любое мнение литературного редактора книги или автора предисловия было непререкаемым и раболепно выполнялось… При таком положении, тяга была к привычному, к общеприемлемому, и к некоей «имитации» того, что было
когда-то ! Скверный дерматин пытался изобразить из себя дорогую кожу! <…> Откуда эти «университетские люди», которые предлагали свои переводы, предисловия и комментарии весьма нужных книг, могли нас знать? На выставки они не ходили, прессы о нас не было никакой. А тех, кого они знали (Бенуа, Сомов, Добужинский, Чехонин), — уехали уже лет 6 или 8 тому назад. Недоверчивость была оправдана!Милашевский В. А. Моя работа в издательстве «Academia» // Russian Philology and History: In Honour of Professor Victor Levin. Jerusalem, 1992
В издательстве Academia после закрытия ГАХН работал философ
Л. С. Хижинский . Иллюстрация к «Новеллам» Г. Келлера. Источник: «Academia». 1922–1937. Выставка изданий и книжной графики. М.: Книга, 1980
Неоднократно подвергался арестам сотрудник Academia, известный переводчик
В 1934 году, когда проходили многочисленные аресты ученых и интеллигенции по так называемому «делу славистов», издательство Academia выпустило сборник «Испанские и португальские поэты, жертвы инквизиции»
Директор издательства, партийный деятель
Последний директор издательства