Места принятия решений
Вводная статья
Верховный суд и Прокуратура РСФСР / НКЮ СССР
Верховный суд СССР (1924–1934)
Военная коллегия Верховного суда / ОКБ в ЭКУ ОГПУ
Военно-революционный трибунал при Революционном военном совете Республики
Военный трибунал Московского военного округа
ВЧК при СНК РСФСР (до мая 1919)
ВЧК при СНК РСФСР (март–апрель 1918)
Дом Союзов / Читальня МОСПС (1924–1929)
Кабинет Сталина в Сенатском дворце
Лефортовская тюрьма
Линейные суды на железнодорожном и водном транспорте
Лубянка, 2
Московская городская прокуратура
Московская губернская прокуратура
Московский городской суд
Московский губернский суд
Московский областной суд (1930–1940-е гг.) / Верховный суд СССР (с 1949)
Московский революционный трибунал
МЧК / УНКВД Москвы и Московской области / Тюрьма московского областного управления НКВД
НКВД РСФСР (1920–1924)
НКВД РСФСР (1924–1930)
НКВД РСФСР (до мая 1919)
НКЮ РСФСР (до 1929) / Московская областная прокуратура (с 1929)
Политбюро ЦК ВКП (б) (1920–1923) / Верховный суд и НКЮ РСФСР (1929–1931)
Политбюро ЦК ВКП (б) (с 1923)
Политехнический музей
Приемная НКВД / МПКК / Помполит
Прокуратура СССР / Верховный суд СССР (с 1934)
Революционный трибунал при ВЦИК / Верхсуд РСФСР
Верховный суд СССР (1924–1934)

Объекты на карте:

Верховный суд СССР

Верховный суд СССР (1924–1934)

Адрес: г. Москва, ул. Спиридоновка, д. 30/1

После Октябрьской революции в доме Тарасова разместился Наркомат иностранных дел, который затем сменило общество «Администрация американской помощи (АРА)». До 1934 года здесь размещался Верховный суд СССР. 

После Октябрьской революции в доме Тарасова разместился Наркомат иностранных дел, который затем сменило общество «Администрация американской помощи (АРА)». До 1934 года здесь размещался Верховный суд СССР.
Верховный суд

В 1924 rоду был сформирован Верховный суд Союза ССР, в состав которого входили: пленарное заседание, Гражданско-судебная, Уголовно-судебная, Военная и Военно-транспортная коллегии. 19 апреля 1924 года состоялось первое рабочее пленарное заседание. 

В 20-е годы Верховный суд СССР занимался в основном конституционными вопросами и разбором конфликтов в области юрисдикции. Рассмотрение им кассаций ограничивалось военным правосудием. До 1933 года Верховный суд СССР не имел отношений с республиканскими судами. Он не мог заслушивать апелляции, подаваемые этими судами или судами нижестоящих инстанций. К его юрисдикции относилась ограниченная сеть советских судов (военные трибуналы, а позднее линейные суды железнодорожного и водного транспорта).

В 1931 году Верховный суд СССР получил право производить проверку деятельности нижестоящих судов по поручению Президиума ЦИК СССР. Он расследовал работу судей во время сельскохозяйственных кампаний 1931 и 1932 годов. Ни результаты этих проверок, ни основанные на них постановления не были опубликованы. В отличие от Верховного суда РСФСР, Верховный суд СССР делал очень немного для того, чтобы бороться против злоупотреблений работников юстиции на местах. Главная причина этого заключалась в его ограниченной юрисдикции.

Председатель Верховного суда СССР А. Винокуров с сожалением высказывался по этому поводу. Он говорил, что «главный поток жизни проходит мимо Верхсуда Союза… последний по своей компетенции не может принять участия, как это нужно было бы, в содействии делу социалистического строительства, в борьбе с оппортунизмом…» В 1930 году Винокуров призывал к превращению Верховного суда СССР в союзное учреждение «по типу директивного органа» со всей полнотой власти над нижестоящими судами. Эта просьба была удовлетворена только в 1938 году.

Александр Николаевич Винокуров, председатель Верховного суда СССР (1924–1938), входил в состав секретной комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам

Александр Николаевич Винокуров, председатель Верховного суда СССР (1924–1938), входил в состав секретной комиссии Политбюро ЦК ВКП(б) по судебным делам

Винокуров оценивал роль своей структуры с точки зрения возможности непосредственного участия в делах. На деле же Верховный суд СССР того времени обладал солидним набором полномочий и был едва ли не самой независимой судебной инстанцией в СССР. Он мог давать по требованию Президиума ЦИК СССР заключения о законности на основании общесоюзной Конституции и общесоюзного законодательства, постановлений ЦИК союзных республик и их президиумов, а также общесоюзного правительства и Совета Труда и Обороны. Он так же мог входить в Президиум ВЦИК с представлением об отмене отдельных постановлений наркоматов по мотивам их несогласованности и неконституционности.

Такие полномочия были особенно важны в конце 20-х и в начале 30-х годов, когда директивы постепенно заменили законы и стали основным инструментом для установления целого ряда упрощенческих механизмов в судопроизводстве. Они также давали работникам юстиции указания о текущих приоритетах в политике режима по вопросам судебных преследований и вынесения приговоров (то есть подменяли закрепленные Конституцией полномочия самого Верховного суда).

Как авторитетный орган и достаточно независимая структура Верховный суд СССР мог проявить «непослушание» репрессивной политике и помешать как зарождению, так и раскручиванию механизма Большого террора.

За 1924–1929 годы ВС СССР было опротестовано 86 неконституционных актов наркоматов и центральных ведомств СССР; Президиуму ЦИК СССР дано 11 заключений о неконституционности постановлений ЦИК и СНК союзных республик; по представлению прокуратуры Верховного суда СССР было опротестовано перед Президиумом ЦИК СССР 16 постановлений пленарных заседаний Верховных судов союзных республик, противоречащих общесоюзному законодательству; Верховным судам союзных республик было дано около 30 руководящих разъяснений.

Среди опротестованных постановлений не было, однако, тех явно противоречащих Конституции актов о наделении внесудебными полномочиями ОГПУ, «драконовских» законов, введенных для проведения кампаний в деревнях и в промышленности. 

«Вредительство»

Уже в 1920-е годы советское уголовное право предусматривало возможность того, что в случаях, когда злоупотребление служебным положением или халатность были допущены лицом «чуждого социального происхождения» с целью нанесения ущерба советской власти, его действия могли быть квалифицированы как политическое преступление, а именно как «вредительство» (статья 58-7). Однако эта статья УК применялась редко, частично из-за того, что суды требовали доказательств наличия злого умысла с целью причинения вреда государству, а также вредных последствий этих действий.

Обвинения во вредительстве стало легче проводить через суды после января 1928 года, когда Верховный суд СССР разъяснил (возможно, по приказу Сталина), что доказательство «контрреволюционного умысла» впредь не является необходимым для судебного преследования по обвинению во «вредительстве». Отныне было достаточно лишь доказать существование намерения совершить преступление. Внесение подобных изменений совпало по времени с началом сталинской кампании по преследованию и запугиванию «буржуазных специалистов».

Показательная ночная демонстрация во время процесса Промпартии. Москва,1930 г. Фото: Антикварное фото

Показательная ночная демонстрация во время процесса Промпартии. Москва,1930 г. Фото: 

Закон «о трёх колосках»

«Хищение социалистической собственности» — такая формулировка появилась в 1932 году на фоне многочисленных краж, по причине голода 1932–1933 годов. Был принят закон «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» от 7 августа 1932 года («Закон о трех колосках», «Закон о пяти колосках»). ​Наказание за хищение социалистической собственности — смертная казнь или 10 лет лагерей. Трактовать этот закон можно было по-разному, т.к. в нем не было уточняющих пунктов, помогающих квалифицировать те или иные преступления. В 1932–1934 годы под этот закон подпадали чаще всего колхозники за кражу продуктов, а более крупные кражи квалифицировались по другим статьям, например, как контрреволюционные действия.

Для руководителей органов юстиции закон от 7 августа создал ряд новых проблем — судьям требовалось указать направление и оказать поддержку в применении этих драконовских наказаний. Основополагающие правила были установлены в ряде директив, изданных коллегией Наркомюста, Верховным судом СССР, Президиумом ЦИК СССР и ОГПУ вскоре после того, как закон вступил в силу. В соответствии с инструкциями, высшая мера наказания могла выноситься людям, осужденным за хищения в крупных размерах, кулакам и классово-чуждым элементам (при отсутствии смягчающих вину обстоятельств) и кулакам, расхищавшим колхозное зерно.

В начале января Сталин публично обрушился на хищения социалистической собственности. В широко опубликованном выступлении на пленуме ЦК ВКП(б) Сталин назвал хищения «контрреволюционным преступлением» и заявил, что закон от 7 августа представляет собой «основу революционной законности в наше время».

Судьи нередко использовали для приговоров ст. 51 УК и при наличии смягчающих обстоятельств старались выносить более мягкий приговор. В 1932 году (сентябрь – декабрь): 40% приговоров выносились по ст. 51 УК (примерно 80% заключенных по ст. 51 УК получили приговоры, не предусматривавшие тюремные сроки). С 27 марта 1933 года у судей появилась возможность квалифицировать мелкие кражи, совершенные из-за нужды, по ст. 162 УК. Всегда обращали внимание на происхождение арестованного — человек из кулаков, к примеру, с большей долей вероятности осуждался по «закону о пяти колосках» и не мог претендовать на послабления.

В 1935 году вышло постановление, согласно которому осуждались по «закону о пяти колосках» только те люди, преступления которых содержали следующие признаки: организованность, систематичность хищений, особо крупный размер хищения (более 50 тыс. руб.).

После принятия Постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 16 января 1936 года практически все дела (97%) осужденных по «закону о трех колосках» в 1932–1934 годах были пересмотрены и в подавляющем большинстве (80%) были переквалифицированы на cт. 162 УК.

Осуждены по данному закону в РСФСР:

  • 1932 год — 22,4 тыс. чел.
  • 1933 год — 103,4 тыс. чел.
  • 1934 год — 37,7 тыс. чел.
  • 1935 год — 12,8 тыс. чел.
  • 1936 год — 4,3 тыс. чел.
  • 1937 год — 1,2 тыс. чел.
  • 1938 год — 858 чел.
  • 1939 год — 241 чел.
Военная коллегия Верховного суда СССР

C 1923 года на Военную коллегию Верховного суда было возложено руководство деятельностью всех военных трибуналов (ВТ) Союза, в список которых входили ВТ округа (фронта, отдельной армии), армии, корпуса и дивизии. Ей также предоставлялось право производить ревизии трибуналов, давать им руководящие указания и инструктировать по всем вопросам судебной практики. По согласованию с Реввоенсоветом СССР и республиканским НКЮ Военная коллегия руководила организацией новых и ликвидацией действующих военных трибуналов на территории СССР, а также назначением и увольнением судей всех ВТ союза.

Как суду первой инстанции ей были подсудны дела исключительной важности, но только по представлению Президиума ЦИК СССР или пленарного заседания Верховного суда СССР, а также дела «по персональной подсудности по особому списку, утвержденному Президиумом Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР».

До 1926 года ВК ВС СССР была вправе возбуждать ходатайство перед Председателем Верховного суда СССР об опротестовании решений верховных судов союзных республик по приговорам военных трибуналов, если, по мнению Военной коллегии, эти решения «не соответствуют направлению карательной политики, необходимой для поддержания дисциплины в Красной Армии». Постановлением ЦИК и СНК СССР от 20 августа 1926 года было принято «Положение о военных трибуналах и военной прокуратуре», которое расширило возможности ВК, предоставив ей права кассационной инстанции для всех военных трибуналов (ранее такой инстанцией были Верховные суды союзных республик). Председателю Военной коллегии также было предоставлено право истребования дел из всех военных трибуналов для рассмотрения их в порядке надзора и право приостановления исполнения приговора по этим делам.

По положению 1926 года, система военных трибуналов оставалась прежней: военные трибунала округа (фронта, отдельной армии), армии, корпуса и дивизии. Порядок организации новых и ликвидации действующих военных трибуналов, назначения судей военных трибуналов и их увольнения также остался прежним. Изменился лишь порядок согласования с военным ведомством — вместо Реввоенсовета СССР стал действовать Народный комиссариат по военным и морским делам.

Юрисдикция военных судов в 20-е годы была значительно уже, чем в период Гражданской войны. Большинство дел о совершении общеуголовных преступлений даже военнослужащими подлежали рассмотрению не в военных трибуналах, а в общих судах страны. Дела гражданских лиц могли быть рассмотрены в военном трибунале лишь в случае преступлений, совершенных в местностях, где не действуют общие суды, а также если касались лиц, совершивших преступления вместе с военнослужащими, если дело о них нельзя было выделить в отдельное производство.

Василий Ульрих (в центре)

Первым председателем Военной коллегии стал Валентин Андреевич Трифонов (с 30 ноября 1923 до 2 февраля 1926 года), отец писателя Юрия Трифонова. Он участвовал в разработке Положения о воинских преступлениях, Положения о военных трибуналах, сделал довольно много для становления военной юстиции в годы так называемого «мирного социалистического строительства».

Трифонов был арестован 21 июня 1937 года по обвинению в троцкизме и приговорён той самой Военной коллегией Верховного суда СССР под председательством своего бывшего заместителя В.В. Ульриха 15 марта 1938 года к высшей мере наказания; расстрелян в тот же день. Определением ВК ВС СССР от 26 ноября 1955 года реабилитирован.

В 1926 году в должность Председателя вступил Василий Васильевич Ульрих, который продержался на этом посту до 1948 года.

Одним из первых громких дел Военной коллегии стал процесс по «делу Бориса Савинкова» (1924 г.).

Одним из первых громких дел Военной коллегии стал процесс по «делу Бориса Савинкова» (1924 г.).

Прокуратура Верховного суда СССР

Солидными полномочиями обладала и Прокуратура при Верховном суде СССР. В ее составе работали следователи по важнейшим делам. Сам прокурор обладал правом законодательной инициативы. В компетенцию Прокуратуры входил надзор за законностью действий и решений ОГПУ: прокурор мог опротестовывать постановления, распоряжения, циркуляры этого ведомства в случае несоответствия их конституционному или общесоюзному законодательству.

Члены Верховного суда, его заместитель и старшие помощники не могли быть преданы суду, подвергнуты аресту, личному задержанию или обыску без ведома и согласия Президиума ЦИК СССР, а в экстренных случаях — Председателя ЦИК.

История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры. Сборник документов. М.: Госюриздат, 1955
Соломон П. мл. Советская юстиция при Сталине / Пер. с англ. Л. Максименкова. М.: РОССПЭН, 2008
Кудрявцев В.Н., Трусов А.И. Политическая юстиция в СССР. 2. изд., испр. и доп. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2002