Бюро уполномоченного Польского Красного Креста

Адрес: г. Москва, Кривоколенный пер., д. 8, кв. 6; до марта 1921 г. — ул. Мясницкая, д. 20, кв. 29

Бюро уполномоченного Польского Красного Креста было образовано по инициативе польской стороны осенью 1920 года, незадолго до окончания советско-польской войны. Уполномоченной Польского Красного Креста в СССР стала Екатерина Павловна Пешкова, первая жена Максима Горького. Целью создания являлось попечение о всех польских гражданских пленных,  военнопленных, интернированных и заложниках, находящихся на территории СССР, а также организация их репатриации в Польшу. За период с 1921 по 1924 год было репатриировано около 1,1 млн. человек. В апреле 1937 года Бюро было ликвидировано по распоряжению Николая Ежова.

Кривоколенный пер., д. 8. Фото: mmsk.ru

Кривоколенный пер., д. 8. Фото: mmsk.ru

Накануне окончания советско-польской войны (перемирие было заключено 12 октября 1920 года, а мирный договор подписан 18 марта 1921 года), 4 сентября 1920 года, в Берлине начались переговоры между представителями Российского и Польского Красного Креста. 6 сентября было подписано соглашение о создании в СССР и в Польше представительств Красного Креста этих государств. На должность уполномоченной Российского Общества Красного Креста (РОКК) в Польше была назначена известная общественная деятельница Стефания Семполовская.

Уполномоченной Польского Красного Креста в СССР по предложению польской стороны стала Екатерина Павловна Пешкова, но произошло это назначение далеко не сразу. Дело в том, что Екатерина Павловна не работала в подконтрольном ВЧК государственном РОККе, более того, была одним из создателей Московского Политического Красного Креста — общественной организации, занимавшейся помощью политзаключенным, и уже в этом качестве создавала немало проблем для советской власти. Кроме того, в прошлом она была членом партии эсеров и некоторое время даже членом ее ЦК. Все это не могло вызывать к ней доверия со стороны советского руководства. Назначение Е. П. Пешковой на должность уполномоченной поддержал Ф. Дзержинский, который по происхождению сам был поляком, и судьбы его соотечественников, оказавшихся жертвами войны, возможно, были ему небезразличны. В частности на него произвела большое впечатления работа Е. П. Пешковой по поиску и возвращению на родину польских офицеров, которой она официально занималась с 1919 г. (Шмараева Е. Иностранный агент на Лубянке).

Работа Е. П. Пешковой в должности уполномоченной Польского Красного Креста начиналась в очень сложных условиях. Осенью 1920 года, когда война с Польшей еще не была закончена, в РСФСР не существовало никакого польского представительства, более того, не была налажена прямая телеграфная или почтовая связь с Польшей. Телеграмму от 4 сентября, в которой Е. П. Пешковой предлагалось взять на себя попечение о польских гражданских пленных в РСФСР, ей передали только в десятых числах сентября. После того, как Е. П. Пешкова дала свое согласие, она в течение нескольких месяцев не получала ни денег, ни каких-либо конкретных указаний из Польши.

Мне не были ясны границы моих полномочий и круг моей деятельности; многие вопросы, от разрешения которых зависело то или иное построение моей работы, приходилось разрешать на свой страх и ощупью идти по намеченному пути, не будучи уверенной в правильности толкования заданий. Кого считать гражданскими пленными? Кто является действительно польским гражданином. В каких пределах должна быть оказана помощь этой категории польских граждан. Какими средствами можно располагать при наличии и откуда их черпать в дальнейшем? и т. д.и т. п. Все эти вопросы требовали точного и ясного ответа для того, чтобы работа с самого начала пошла по правильному пути. Признавая всю возможность своевременного их разрешения, я неоднократно обращалась к Польскому Красному Кресту и по радио, и письмами, но до моей поездки в Ригу в Декабре 1920 г. разрешать их не удалось.

Годовой отчет Е. П. Пешковой о деятельности Бюро
ГАРФ. Ф. 8406. Оп. 1. Д. 279. Л. 4

24 сентября Е. П. Пешкова была приглашена в Центрокрест (центральный комитет Российского общества Красного Креста) для переговоров. Екатерина Павловна хотела начать работать с уже налаженным техническим аппаратом Политического Красного Креста, но Центрокрест настоял на ее сотрудничестве с работниками РОКК. Вскоре ситуация изменилась: уже в октябре Е. П. Пешковой разрешили пригласить своих сотрудников. Своим заместителем она назначила Михаила Львовича Винавера, который, также как и она, был одним из основателей Политического Красного Креста.

Е. П. Пешкова начала свою деятельность со сбора сведений о польских гражданских пленных, которые были рассеяны по различным местам заключения на территории всей страны. Это было непросто, т. к. их регистрация нигде не велась, и не существовало никакого точного учета. Спустя некоторое время Е. П. Пешковой удалось получить разрешение на посещение всех тюрем и лагерей в РСФСР: сначала для себя и М. Л. Винавера, а впоследствии еще для трех сотрудников.

Помещения

Первоначально Бюро уполномоченного Польского Красного Креста разместилось в доме № 20 по Мясницкой улице в кв. № 29, ранее принадлежавшей Московскому потребительскому обществу. В соседнем здании (дом № 22) был организован склад для хранения продуктов, предназначавшихся для пленных поляков.

В начале 1921 года по согласованию с РОКК деятельность Бюро расширилась попечением о польских военнопленных. Кроме того, ожидался приезд польской делегации, к которому необходимо было срочно подготовиться. В связи с этим Е. П. Пешкова обратилась в Жилищно-Земельный отдел с просьбой предоставить Бюро еще три комнаты (помимо занимаемых двух) по этому же адресу, ввиду того, что переезд нанес бы ущерб уже наладившейся работе в привычном для посетителей месте. Такое разрешение было получено, но воплотить его в жизнь так и не удалось. Председатель Главнефти, которая занимала эти помещения, отказался выдать ключи и открыть комнаты даже после того, как сотрудники Польского Красного Креста вызвали милицию. Пришлось спешно подыскивать новое место. В марте 1921 года Бюро уполномоченного Польского Красного Креста переехало в Кривоколенный пер., д.8, где и оставалось вплоть до своего закрытия.

Первый год работы Бюро (октябрь 1920 –   октябрь 1921)

Для того чтобы начать работу, Пешковой нужны были деньги. Она получила их в виде ссуды при посредничестве Дзержинского — в размере 5 миллионов рублей. Ввпоследствии Красный Крест возвратил эти деньги ВЧК. Несмотря на то, что у главы ВЧК были напряженные отношения с Екатериной Павловной, он не препятствовал ее правозащитной деятельности в должности уполномоченной Польского Красного Креста. Зная об этой необычной ситуации, Пешковой шли навстречу и некоторые другие официальные лица и учреждения.

После получения денег перед Е. П. Пешковой встал вопрос: где закупать продукты для помощи польским гражданским пленным. В это время в РСФСР не существовало свободных рынков, а «о покупке продуктов по спекулятивным ценам, из-под полы, конечно, и думать было нечего» (ГАРФ. Ф. 8406. Оп. 1. Д. 279. Л. 6). Е. П. Пешковой удалось договориться с Народным Комиссариатом Продовольствия о закупке продуктов из государственных запасов по твердым ценам. Месячный паек был установлен, согласно врачебной норме «из расчета минимума потребностей для человеческого организма»:

Хлеба — 15 фун
Масла или жиров — 2
Сыра — 4
Сахару — 4
Соли — 1
Кофе — 1
Мыла — 1
Папирос — 400 шт.
Спичек — 4 кор.
Луку — 1 фун
Картофель или др.овощей — 15

ГАРФ. Ф. 8406. Оп. 1. Д. 279. Л. 6–7

Отчет о расходе продуктов для польских пленных в октябре — декабре 1920 г.

Отчет о расходе продуктов для польских пленных в октябре — декабре 1920 г.

В первые месяцы работы Е. П. Пешковой удалось снабжать продуктами около 400 человек гражданских пленных, содержавшихся в московских тюрьмах и лагерях. В конце декабря 1920 года Польский Красный Крест обратился к ней с просьбой взять на себя попечительство и над польскими военнопленными. С разрешения Центрокреста Е. П. Пешкова приняла это предложение. Но помогать материально этой категории опекаемых было гораздо труднее. Во-первых, в одной только Москве и окрестностях их насчитывалось около 4–5 тыс. человек. Во-вторых, Наркомпрод отпускал продукты только для гражданских пленных, поэтому военнопленные могли надеяться лишь на гуманитарную помощь, присылаемую Польским Красным Крестом. В январе 1921 года из Польши в Москву пришли два вагона с продуктами и одеждой. Это частично уладило вопрос снабжения продовольствием, но в целом не решило проблемы. Как признавалась Е. П. Пешкова в своем годовом отчете, количество присланных продуктов было ничтожным по сравнению с числом нуждающихся в ней военнопленных. В то же время помощь гражданским пленным оказывалась регулярно.

По мере работы с польскими пленными Е. П. Пешкова пришла к выводу, что одной материальной помощи недостаточно. Люди, изнервничавшиеся в заключении, лишенные какой-либо поддержки и помощи, видели в Е. П. Пешковой единственного человека, который может помочь не только им, но их семьям. Поэтому она по возможности старалась оказывать всестороннюю помощь польским гражданам. Для этих целей при Бюро был создан юридический отдел, который ежедневно удовлетворял от 10 до 50 запросов от польских граждан. Сотрудники Бюро по просьбам заключенных узнавали о причинах их ареста и, если было возможно, добивались их освобождения или ускорения рассмотрения дела. Если условия содержания пленных в провинции были значительно хуже, возбуждались ходатайства о переводе заключенных в Москву. Матерей с грудными детьми удавалось переводить из мест заключения в «Дом Матери и Ребенка», а тяжелобольных — в санатории или в различные другие лечебные учреждения. Если у заключенных оказывались на свободе дети без приюта и надзора, их определяли в какие-либо детские учреждения или к частным лицам. Бюро уполномоченного Польского Красного Креста постоянно вело переговоры с ЧК и с Межведомственной Комиссией, добиваясь соблюдения прав заключенных и облегчения их участи.

После того как в газетах было опубликовано объявление об открытии Бюро, в него стали обращаться сотни польских граждан (преимущественно родственники пленных) за различного рода справками. Для ответа на эти запросы был организован специальный информационно-корреспондентский отдел, который помимо консультирования занимался розыском граждан польского происхождения, о которых запрашивал Польский Красный Крест.

Еще одна проблема с которой столкнулась Е. П. Пешкова — снабжение жильем поляков, приезжающих в Москву и выходящих из тюрем. Из-за жилищного кризиса в столице это было практически невозможно сделать. Иногда удавалось устроить выходящих из мест заключения на несколько дней в общежитие. В особенно тяжелых случаях приходилось давать приют в помещениях Бюро или на квартирах сотрудников. Так, сама Екатерина Павловна, помимо того, что во внеслужебное время принимала у себя на квартире (Машков пер., д. 1) целый ряд посетителей, то и дело давала временное пристанище в своем доме польским гражданам, взятым ею под личное поручительство и личную ответственность.

Помимо этого, в первый год своего существования Бюро оказывало медицинскую помощь. При нем работал свой врач, который осматривал обращавшихся в Польский Красный Крест больных поляков и выдавал им медицинские заключения, для того чтобы им не приходилось дожидаться приема в очередях городских больниц. Также не позднее мая 1921 года был организован врачебный осмотр проходящих через Москву эшелонов с репатриируемыми польскими гражданами, для определения числа больных, требующих усиленного питания и нуждающихся в тех или иных медикаментах.

В апреле 1921 года в Москве открылось другое польское представительство — Польская Делегация. В течение нескольких месяцев все основные виды помощи, оказываемые Бюро (материальная, юридическая, информационная), перешли в ведомство Делегации, после чего встал вопрос о ликвидации Бюро.

Деятельность Бюро с ноября 1921 года

К ноябрю 1921 года на складах Бюро не осталось никаких продуктов, в кассе не было денежный средств, а Польская Делегация настаивала на ликвидации Бюро. Для выяснения дальнейшей судьбы своего учреждения в конце ноября Е.П. Пешкова отправилась в Варшаву, где было принято решение о приостановке ликвидации. Более того, планировалось расширить круг опеки Бюро попечением о польских беженцах, детях и больных, но из-за недостаточного финансирования эти планы так и не были воплощены в жизнь.

«Все начало 1922 года касса Бюро была пуста, сотрудники не получали ни пайка, ни денег, жили в долг, распродавая вещи; самые неотложные счета Бюро не оплачивались» (ГАРФ. Ф. 8406. Оп. 1. Д. 279. Л. 26). Когда же деньги наконец были получены, их все равно катастрофически не хватало. Приходилось экономить на всем, на чем только было можно: сокращать расходы на транспорт, что неизбежно сказывалось на продуктивности работы Бюро, т.к. основное направление деятельности Е.П. Пешковой было связано с разъездами по делам польских граждан.

Для экономии расходов на горючее я пользуюсь легковой машиной лишь в неизбежных случаях (поездки нескольких лиц), обычно же довольствуюсь мотоциклом, что очень утомительно. Зачастую не хватает средств и на этот способ передвижения, когда касса бывает пуста и нельзя купить бензина и масла, и приходится тратить время на хождение по учреждениям пешком.

Годовой отчет Е.П. Пешковой о деятельности Бюро (с 1.11.21 по 1.04.1922)
ГАРФ. Ф. 8406. Оп. 1. Д. 279. Л. 34

В связи с отправкой на родину польских граждан количество гражданских и военнопленных в Москве сократилось. Но из-за начавшегося в стране голода в столицу потянулись толпы нуждающихся:

...возросла волна беженцев, преимущественно из голодных мест, - как проходящих через Москву эшелонами, так и идущих самоходом.
Все эти польские граждане, действительно нуждающиеся хотя бы в небольшой материальной помощи, естественно, прежде всего, обращаются в Красный Крест, но за неимением каких либо запасов продуктов на складах Креста всем им приходится отказывать, направляя в Делегацию. Но это не разрешает вопроса, так как Делегация может пропустить в день лишь человек 20 и всем ищущим помощи приходится стоять в очередях. Настоявшись в очереди голодные люди вновь идут в Крест, снова получают отказ и естественно, недоумевают: почему Крест не оказывает помощи, тогда как Делегация не успевает удовлетворять всех обращений к ней.

Годовой отчет Е.П. Пешковой о деятельности Бюро (с 1.11.21 по 1.04.1922)
ГАРФ. Ф. 8406. Оп. 1. Д. 279. Л. 21

Единственный вид материальной помощи, которую в этот период могло оказывать Бюро — снабжение особо нуждающихся обувью и одеждой, еще остававшейся на складе.

Несмотря на то, что информационная и юридическая помощь официально была изъята из ведения Бюро, фактически она не прекращалась ни на один день, «ибо трудно было ограничится формальным отказом на те исполненные отчаянья и просьб письма родных, которые все время продолжают поступать в Бюро» (ГАРФ. Ф. 8406. Оп. 1. Д. 279. Л. 22). В своем отчете Е.П. Пешкова отмечала, что «по мере развития работы Бюро к ходатайствам его все более и более внимательно прислушиваются и все чаще и скорее удается добиться благоприятных результатов этих ходатайств» (ГАРФ. Ф. 8406. Оп. 1. Д. 279. Л. 30). Кроме того, сотрудники Бюро продолжали обследовать места заключения и предоставляли делегации списки заключенных, нуждающихся в помощи.

Под угрозой закрытия

Весной 1923 года Бюро уполномоченного Польского Красного Креста находилось в плачевном финансовом состоянии. Для того чтобы как-то разрешить ситуацию, было решено перенести стол информации в Польскую Делегацию, после чего жалование сотрудников, работавших там, стало проходить по ведомости Делегации. Это несколько облегчило финансовое положение, но не решило проблемы. Оставшиеся немногочисленные служащие Бюро получали зарплату ниже минимальных советских ставок. 14 августа 1923 года Е.П. Пешкова писала об этом в Главный Комитет Польского Красного Креста:  

…Высшая наша ставка около 7,39 доллара, низшая 1 ¾ доллара. На это невозможно жить.
Если вы не найдете выхода – придется закрыть Бюро. К.Ф. Тишко предлагает мне отпустить служащих кроме машинистки и одного курьера. Но производить учет ряда счетов заключенных, которым присылают деньги для расходов, посылки; денег, вещей и документов, которые мы выхлопатываем из разл. учреждений для заключенных и уехавших в Польшу – я лично не смогу. У меня нет на это времени, да и умения. Машинистка еле справляется со своей работой, тк.кк она же и секретарь и завалена перепиской по информации. Отпустить сторожа – плохая экономия. Тк.кк. раз будут знать, что в помещении никого нет – могут пропадать вещи и пр. Через Бюро проходят все время деньги и ценные вещи, получаемые для заключенных.
Вообще я совершенно не знаю, что мне делать.
Мне всячески хочется пойти Вам на встречу, но, если я могу отдать свой личный труд Кресту, хотя иногда и мне это трудно, то оплачивать людей, из которых некоторые работают у нас почти три года, ниже минимальных советских ставок нельзя <…>
Все это очень мешает непосредственной работе по делам заключенных.
Я вижу ясно, как жаль закрывать Бюро, но не вижу выхода. Ответьте, что мне делать.

ГАРФ. Ф. 8406. Оп. 1. Д. 2. Л. 57

Но Польский Красный Крест переживал временный финансовый кризис и ничем не мог помочь деятельности Бюро. «Единственным путем сейчас … является сокращение до минимума персонала Бюро», — писали из Главного Комитета. Вместе с тем, понимая, что, сократив персонал, Бюро не сможет справляться с кругом обязанностей, который был до этого, «Главное Правление постановило все дела по наведению справок, посылок вещевых и денежных впредь улаживать через Делегацию» (ГАРФ. Ф. 8406. Оп. 1. Д. 2. Л. 58).

Таким образом, Бюро было спасено, но объем его деятельности значительно сократился. Е.П. Пешкова продолжала посещать места заключения, в частности группу польских заключенных, находящихся в Ярославле, но 19 ноября 1923 ее пропуск на посещение тюрем был приостановлен из-за того, что мандат С. Семполовской не был визирован, и заключенные польских тюрем лишились помощи Русского Красного Креста. Спустя несколько дней, когда Е.П. Пешкова пришла в польскую секцию за обычными справками, ей сообщили, что ее мандат уполномоченной Польского Красного Креста аннулирован и ей больше не будут давать справок о польских заключенных.  Деятельность Бюро остановилась. Началось долгое ожидание. Е.П. Пешковой с трудом удалось сохранить за собой квартиру. Пришлось отпускать последних служащих, пока не остался только сторож и единственная сотрудница, согласившаяся получить за январь 1924 года меньший оклад.  В это время польская Делегация в Москве вела переговоры с Советским Красным Крестом. В начале апреля мандат С. Семполовской был восстановлен. А 10 июня 1924 года Е.П. Пешкова была восстановлена в должности уполномоченной Польского Красного Креста.

Репатриация

Отправка на родину гражданских и военнопленных поляков началась с марта 1921 года. В это же время в газетах было опубликовано сообщение об условиях заключения мирного договора с Польшей, где в частности говорилось, что все польские граждане могут быть отправлены в Польшу. После чего в ряде мест заключения (Бутырская тюрьма, Андроньевский лагерь, Покровский лагерь, Ново-Песковский лагерь) поляки объявили голодовку с требованием немедленного освобождения. В большинстве случаев Е.П. Пешковой удавалось путем переговоров убедить заключенных отказаться от этих в общем-то бессмысленных действий.

Постепенно Е.П. Пешкова распространяла свою деятельность и на провинцию. Уже в первый год работы были открыты региональные отделения Бюро уполномоченного Польского Красного Креста: в Петрограде (1920), Нижнем Новгороде (1920), Туле (1920), Пензе (1921) и некоторых других городах. Все они просуществовали сравнительно недолго (последним в 1922 года закрылось петроградское отделение), т.к. по мере отправки польских граждан на родину необходимость в них отпадала.

18 августа 1921 года с одобрения НКВД Е.П. Пешкова получила разрешение на выезд в Сибирь. Для поездок по стране ей был предоставлен отдельный вагон. Екатерина Павловна разыскивала находящихся в заключении польских граждан по всей стране и организовывала их отъезд в Польшу. За два года она объездила европейский север (Ярославль, Архангельск, Холмогоры и др.). В 1924 году посетила тюрьмы Смоленска, Минска, Витебска, Могилева и Гомеля. А в 1925 году совершила инспекционную поездку по местам заключения поляков в Украине.

Еще одним важным направлением деятельности уполномоченных Польского и Российского Красного Креста было проведение обменов пленным, как массовых, так и персональных. Два раза в год Е.П. Пешкова и С. Семполовская встречались в Варшаве для согласования списков обмена и решения других проблем своей работы. Эти поездки за границу помогали Е.П. Пешковой собирать деньги для помощи политзаключенным в СССР, которой она продолжала заниматься. Несмотря на то, что Политический Красный Крест был закрыт в августе 1922 года, спустя пару месяцев Е.П. Пешковой удалось зарегистрировать в Москве преемственную организацию под названием «Е. П. Пешкова. Помощь политическим заключенным» (сокращенно ПОМПОЛИТ), которую она возглавила.

К 1925 году процесс репатриации был в основном завершен. За свой самоотверженный труд и за заслуги перед Польшей Е.П. Пешкова была награждена почетным знаком Польского Красного Креста. 

Михаил Винавер. Фото: pkk.memo.ru

Михаил Винавер. Фото: pkk.memo.ru

В 1920-30-е годы Польский Красный Крест продолжал оказывать помощь польским подданным, оказавшимся в России. «Со временем все большая доля деятельности Бюро была связана с помощью польским политзаключенным и ссыльным». В ПКК продолжали поступать письма от поляков с просьбами разыскать их близких, оказать материальную помощь или помочь освободить безвинно осужденных. («Дорогая Екатерина Павловна…» стр. 33, 101, 282).

Благодаря работе в Польском Красном Кресте, Е.П. Пешкова и ее заместитель М.Л. Винавер имели дипломатические визы и возможность выезжать за границу. Там Е.П. Пешкова находила финансирование для помощи ссыльным и политзаключенным (причем не только полякам, параллельно она возглавляла ПОМПОЛИТ -  «Е.П. Пешкова. Помощь политическим заключенным»). Через Варшаву также пересылали гуманитарную помощь («Наш спор с Вами решит жизнь…»)

В апреле 1937 году по соглашению польского и советского правительства Бюро уполномоченных польского и российского Красного Креста прекратили свое существование. (Должанская Л. Бюро уполномоченных польского красного креста в России и российского красного креста в Польше (1920-1937)...).

Вскоре после этого заместитель Е.П. Пешковой М.Л. Винавер, имевший польское гражданство, был арестован. Его обвинили в шпионаже в пользу Польши и приговорили к 10 годам заключения в концлагере. В начале 1942 года он был освобожден по амнистии как польский подданный, но так и не успел вернуться домой: он скончался 29 сентября 1942 года.

Мария Костромицкая
ГАРФ. Фонд 8406