Завидовская колония

В конце февраля 1926 года начальник Крюковской колонии, заключенные которой производили кирпич, тревожно доносил о том, что «в прошлом основным топливом на заводах колонии являлся торф, заготовка которого, при наличии его в продаже затруднений не представляла. Совершенно неожиданно в настоящее время почти перед открытием производственного сезона стало известно, что Госторф, являвшийся поставщиком торфа, ликвидируется» и просит о займе – «расходов нужно не много» –  на разработку «небольшого Завидовского болота». Шестого марта постановлено «передать Завидовскую торфоразработку Лианозовской и Крюковской колониям <...> передачу закончить не позднее 10 марта 1926 года» (Ф. Р4042. Оп. 3. Д. 347. Л. 42, 49). (Лианозовская колония в этом же время стала одним учреждением с Крюковской — подробнее о реорганизацияв справках этих колоний). 

 

В конце апреля «торф. разработки при станции "Завидово"» Лианозово-Крюковской фабрично-трудовой колонии

 

 

В конце года директор колонии в Лианозовско-Крюковской колонии объяснял, что не может выполнить план производства кирпичей, в частности по тому, нужно было устраивать Завидовский торфяник. Недалеко от колонии на болоте у поселка Чистый мох торф добывали рабочие Москвотопа. администрация которого пыталась получить и Завидовсую разработку, и среди прочего указывала на то, что заключенные добывают намного меньше, чем можно. Администрация колонии предлагала Москвотупу обратить внимание на другие болота. В этой перебранке видна насколько свободный труд производительнее подневольного. На добыче тофа – в два раза: Заключенные добыли за сезон свыше 900 тысяч пудов торфа хорошего качества. Тоесть чуть больше половины того, что добывли при «хозяине». Москвотоп особо указывал, что по его бумагам колония выработала только 860 пудов, а вольные выработали бы 2 000 000. (Ф. Р4042. Оп. 4. Д. 99. 290, Л. 298).

 

Одновременно с торфом завидовское болото служило источником объяснений для администрации. В конце года директор Лианозовско-Крюковской колонии объяснял, что не может выполнить план производства кирпичей, в частности по тому, нужно было устраивать Завидовский торфяник. 

 

Если в начале сезона в Завидове было более четырехсот заключенных, то июле 647, августе – 350. В сентябре заключенных становится еще меньше: «Среднесуточное» количество 301, к концу месяца –  273. В октябре  154 человека. С ноября до апреля в колонии должно было находится 100 заключенных (столько сколько могла поместится в зимнем бараке Центрального поселка). Вероятно их было меньше, поскольку в этом же плане в октябре заключенных должно было быть 180. План того, сколько должно быть заключенных не менялся и следующие два года: 800 — с весны до осени и 100 зимой  .

 

Статистика воспитательной части отмечает количество грамотных неграмотный и мелограмтных заключенных. Можно предположить, что эти группы соотносятся с происхождением и родом занятий заключенных: малограмотные и неграмотные это в большинстве – крестьяне, а грамотные — горожане. В Завидове их примерно поровну. В июле 1926 года первых 354 (64 неграм.+290 малограмотн) вторых – 292, в августе145  (35+120) и 195. При этом после окончания сезона в октябре «крестьян» уже вдове меньше – 54 (4 + 50) и 100. (Ф.Р4042. Оп. 4. Д. 145. Л. 347, 349, 352, 642, 361, 363, 368, 372, 383, 385; Д. 170. непагенировано)

 

Заведовал завидовской колонией, вероятно, с ее организации Франц Иванович Янулис. В лагерных администрациях он служит уже к концу  1920 года – 1 января 1921 Янулис помощник коменданта Звенигородского лагеря. Лагерь этот скоро зарывают, а Франц Иванович к 7 февраля – комендант Новоспасского лагеря. На его грубость жаловался в апреле военнопленный: «Комендант лагеря, застав меня сидящим во дворе лагеря, греющимся на солнце велел мне убираться вон, обращаясь ко мне по царски на "ты" и употребив матерное ругательство. <...> обращение со мною Коменданта лагеря подобным образом уже не первый раз и он постоянно пытается заставить меня работать при носке дров, невзирая на то, что я инвалид без руки и с 14-ю ранениями, угрожал карцером и др. наказаниями. Подобным обращение к заключенным в РСФСР вообще недопустимо, а тем более ко мне инвалиду военнопленному Польской армии - гражданину Польской Республики с которой РСФСР заключили только что мир» (Ф. Р4042. Оп. 1а. Д. 32.Л. 288 ). Грубый, но, заключая из жалобы, не жестокий комендант заведовал лагерем еще год, как минимум до 10 марта 1922 года. Затем он становится комендантом Владыкинского лагеря. В конце апреля — начале мая «во исполнении приказа наркома внутр дел  от 24 апреля на территории Владыкинского лагеря организована 1-ая учебно-воспитательная коммуна малолетних преступников. Задание Комендантом революционером Владыкинского лагеря  товарищем Янулисом Францем Ивановичем выполнено весьма успешно с большим достоинством и вниманием. <...> выражаю «Благодарность».  <...> выдать материалу на одну пару сапог и две пары белья и как товарища с честной пролетарской совестью <…> занести на красную доску» (Ф. Р4042. Оп. 8. Д. 46. Л. 92). С 12 декабря 1922 года Янулис увольняется «ввиду закрытия», а потом еще раз с 18 февраля «ввиду ликвидации Владыкинского лагеря». Несколько лет до назначение в на Завидовское болото другими местами московскими заключения Янлис не заведовал. Возможно, он был командирован в другое ведомство. Еще в апреле 1921 Московский комитет партии просил «срочно сообщить о возможности откомандирования в его распоряжение т. Янулис - Коменданта Нов-Спасского лагеря для направления в ЦК РКП» (Оп. 1а. Д. 39. Л. 77). Из Завидова подчиненные жаловались на него в «Рабочую газету»: в 1926 году «Комендант-революционер» запретил «выписывать газету “Известия ВЦИК”, как контрреволюционную» и «в отпуска не пускает». Виза на жалобе констатирует – «факты не подтвердились» ( Р4042 10 24. Л. 137. Р4042. Оп. 4. Д. 98 Л. 429). 

 

7 ноября 1926 года оставшиеся в колонии заключенные «вечером заключенные были приглашены на спектакль в железнодорожный клуб при ст. Завидово и по окончания спектакля вернулись на торфоразработки» (Ф. Р4042. Оп. 4. Д. 145. Л. 388). К декабрю 1926 года в Завидове воспитательная часть отчиталась о проведении 10 спектаклей и концертов. Летом 1927 года В Завидове поставили громкоговоритель. О радиофикации «в исправдомах на ст Лианозово, Крюково и Дывыдово по Окт. Жд» сообщили «Правда» и «Гудок» (Л. 85, 92). 

 

К этому времени, с 17 мая 1927 года торфоразработки становятся отдельным учреждением: Завидовской колонией объединения Лианозовской Завидовской и Крюковских фабрично-трудовых колоний (Ф. Р4042. Оп. 10. Д. 57 Л. 38). 

 

В августе 1927 года раздраженный соседством с колонией Москвотоп « просит не допускать заключенных Завидловской торфоразработки на территории торфоразработки Москвотопа (Чистый мох) <…> прекращению творимых ими безобразий доходящих до порчи государственного имущества». Так «22 августа 1927 как 30 человек заключенных пьяных зашли в барак, а за ними охранник колонии учинили скандал от выстрела загорелся потолок около трубы». 

Директор Янулис на жалобы соседей отвечает, что «появление связано с тем, что отдельные граждане на вашей разработке занимаются торговлей спиртным,  ”шинкарством”», и что беспорядки прекратятся, «когда будет ликвидировано шинскарство среди жителей поселка ”Чистый мо[”».  (Ф. Р4042. Оп. 10.Д. 56. Л. 143, 148, 150).

 

В декабре 1928 года, Франца Ивановича назначили заведовать «Крюковской группой ф<абрично>т<рудовых> колоний <...> с освобождением его от обязанностей заведующего Завидовскими торфоразработками» (Ф. Р4042. Оп. 8. Д. 652. Л. 10). К августу 1930 года Янулис – директор 4-й фабрисно-трудовой колонии – так в это время называется бывшая Лианозовско-Крюковская колония. Другими сведениями о нем не располагаем. 

 

Завидовская колония следующие два года к этому времени несколько раз утрачивала и получала административную автономию с мая-июня 1928 года она подчиняется Торгзагу НКВД. С февраля 1930 года это уже Завидовские торфоразарботки или отделение, упомянутой выше 4-й московской фабрично-трудовой колонии (силикатной). Через месяц с 7-12 марта – снова   Завидовская колония. Тогда же  «в должности директора Завидовской колонии 17 марта 1930 года утверждается заведующий отделением Бугнер А. И.». То есть торфоразработками он заведовал и раньше, предположим, что еще с 1929 года, после Янулиса. Поскольку в феврале Завидово снова стало колонией, приказа сообщает что у прежнего начальника изменилось  название должности,  Бутнер же, по документам 1930 года регулярно уезжал в командировки (Орехово-Зуево, Кудиново, Чистый мох – места торфоразработок) в августе — сентябре он был в 5 недельном отпуске. И в 1929 году часто управлял колонией  помощник заведующего Федор Федорович Миронов. Крестьянин из Тульской губернии Миронов до революции служи в армии. К весне 1920 года он заведовал хозяйственной частью Ивановского лагеря (в Москве) а в мае временно исполнял обязанности коменданта. С декабря 1922 по май 1923 Миронов заведовал Ордынской колонией, которая была отделением Ивановского лагеря, откуда 23 числа его отправили младшим помощником начальника в Сокльнический исправдом. Восемнадцатого ноября 1929 года Тверской суд установил, «что бывший помощник заведующего Завидовской фабрично-трудовой колонией Миронов Ф. Ф. <...> При назначении заключенных на работы позволял себе грубое обращение с последними, наносил побои, а так же назначал на тяжелые работы заключенных, признанных врачами непригодными к работе» и осудил на 6 месяцев принудительных работ. Приказ сообщавший о приговоре предупреждал, что «на лиц  допустивших <...> будут налагаться взыскания вплоть до увольнения». (Ф. Р4042. Оп. 8. Д. 21. Л. 11; Д. 22. Л. 62, 78; Д. 705. Л. 7, 69. Д. 706. Л. 23, 26, ; Оп. 12. Д. 5. Л. 2-7)

 

К маю 1930 года колония  получает номерное название – 7-я фабрично-трудовая. В это время  отлучающегося Бугнера заменяет тов. Гольдфельд. Устройство жизни заключенных видно «из ознакомления с работой и состоянием 7-й ФТК <...> инспектором Павловым. <...> В колонии упала дисциплина <...> снизилась выработка, увеличились простои <...> появилось пьянство разложение отдельных работников. Ряд мех дефектов в виде отсутствия сцепления на вагонетках <...> неправильно использование заключенных здоровых на легкие работы и наоборот <...> зажим самокритики». Кроме того, работа колонии вызывала «заливание посевов».

 

Часто бывавшего в командировках начальник наказали не строго; «директора 7-й ФТК Бугнер  немедленно возвратить в колонию <...> Гольдфельд освободить, <...> Гусева освободить <...> Метрунина освободить <...> Барашину поставить на вид срыв грибной компании». Заключенные в колонии голодали, и трудились в пользу администрации так приказ требует «прекратить расходование стройматериала  и принять меры по обеспечению продовольствием сезонных рабочих по соответствующей норме». Через несколько дней после этого приказа, он был издан 31 июля колонию решили закрыть. И 5 августа выше перечисленный «административный состав» ликвидированной Завидовской  колонии должен был поступить в распоряжение Шатурской колонии. Но закрыли в это время только добычу торфа, сама же колония даже обновлялась. К началу сентября в Завидове отремонтированы два дома и устроены «хлебопекарня, мыловаренный завод, завод колесной мази, клеевой завод, завод олифы, ремонт дома». Кроме того, в этой колонии, как и во всех других московских должны были открыться  «профкурсы», на которых готовили десятника торфодела, паровщика, кочегара, металиста по ремонту машин, тракториста. В октябре «для обследования Химического производства при Завидовской фт колонии назначается комиссия». В результате в декабре постановили «мыловаренное и клееваренное производства при Завидовской фтк учитывая острый дефицит сырья, кустарное оборудование и неприспособленость помещений ликвидировать».

  

В духе наступающего гулаговского времени, требовалось преследовать и принуждать социально-чуждых; «…начальнику Завидовской колонии заключенных из среды нетрудящихся перевести на наиболее тяжелые работы и установить строгий учет рабочих дней заключенных» (Ф. Р4042. Оп. 8. Д. 706. 29, 71, 132, 182).

 

Тогда же Бугнера допускавшего разложение работников недостаточно обременявшего заключенных «из сред нетрудящихся» сменил Станимирович, предположительно, –   Петр Иванович. При назначении указана только фамилия, но Петр Иванович Станимирович руководил в 1930-е годы строительством завода в Коми, на котором работали заключенные (Гаранжа С. Л. Из истории исправительно-трудовых учреждений Народного комиссариата юстиции РСФСР (1931-1934 гг.) // Человек: преступление и наказание. 2011. № 1. С. 74, 76.)

 

Последнее известное упоминание Завидовской колонии в декабре 1930 года. Тогда был утвержден штат работников воспитательной части, но вероятно вскоре она была закрыта, поскольку в известных списках мест заключения 1931 года не упоминается. 

 

C 1953 по 1956 в тринадцати километрах от станции Завидово, в поселке Туркмен год жил  и работал на торфопредприятии вернувшийся из ГУЛАГа Варлам Шаламов.