Лагпункты Центрального района (Яхрома)

Работы по строительству «рабочего поселка лагерного типа на 1000 человек» вблизи станции Яхрома начали летом 1932 года. Вот как описывали этот поселок через 1-2 месяца: 

«В полукилометре от вокзала станции Яхрома по направлению к Москве около линии железной дороги скромно приютились несколько брезентовых палаток и деревянных построек 1-й дистанции 5-го участка Москаналстроя. 4 палатки — жилье для рабочих, один деревянный барак — для конторы прораба. В соседней комнате помещаются рабочком, по соседству столовая и кухня, здесь же невдалеке продуктовый ларек, продуктовый и материальный склад. Поодаль на другом берегу реки Яхромы, одинокая большая палатка — жилье рабочих-грабарей (рабочих, приехавших на работу со своими повозками и лошадьми). С механизацией дело обстоит неважно. В основном работать приходится ручным способом. Механизмов и всяких приспособлений недостаточно, а имеющиеся механизмы почти не используются, здесь сказывается как недостаток квалифицированных рабочих, могущих работать с механизамами, так и недостаточное умение наладить работу со стороны руководителей». 

(Газета «Ударник» от 1 сентября 1932 г.)

В 1935 году лагпункт наименовался «Поселок №2 в Яхроме», в нем было 135 зданий. Сам лагпункт подлежал сносу по окончании строительства ввиду близкого расположения от гидроузла.

Сведения о лагпункте мы получили из воспоминаний И. Д. Мусиенко. Здесь были собраны политзаключенные, или так называемые «отказчики»: 

«Такой лагерь был на левом берегу канала, недалеко от Икши и назывался он “Искра”. Участок канала около этого лагеря был незаконченный (Мусиенко не указывает дату, но по всей видимости речь идет о последнем годе строительства канала, — прим. ред.). До проектной отметки не был выбран грунт и не спланированы и не укреплены откосы. Начальник Центрального района Лисица вызвал меня и поручил закончить строительные работы на этом участке. Из семи тысяч здоровых мужчин в лагере “Искра” на канале работало не более двухсот человек, остальные ели, пили, играли в карты и больше ничего не делали».

(Каталог воспоминаний архива Международного Мемориала. Ф. 2. Оп. 8. Д. 86)

Вероятно, именно этот лагпункт описан в перечне поселков МВС 1935 года как «Поселок участка № 5» Центрального района, расположенный вблизи колхоза «Искра». Он состоял из 14 жилых бараков, 2-х вольнонаемных домов, 7 транспортных бараков (конюшни и пр.) и других подсобных и коммунальных зданий. Также архивными источниками подтверждено существование лагпункта в землях с/х коммуны «Искра» вблизи с Батюшково на 73 км канала. Вероятно, речь о том же лагерном пункте.

Работы по строительству Рабочего городка Москаналстроя № 2 вблизи деревни Митишкино (Микишкино) велись в августе 1932 года. Поселок Микишкино в 2-х км от Яхромской текстильной фабрики участка № 1 упомянут в приказе о передаче поселков МВС после окончания строительства в ведение Мособлисполкома в мае 1936 г. На тот момент поселок включал следующие здания: 30 жилых бараков, 10 транспортных зданий (конюшни, ветлазарет и проч.), 5 домов ВОХРа, 13 производственных помещений барачного типа, 12 коммунальных зданий, торговых палаток и другие строения. В последующие годы (до 1980-х гг.) на территории поселка существовал пионерский лагерь «Тополек» Московской фабрики «Красная роза». 

Севернее Микишкинского лагеря может находиться захоронение заключенных. В Микишкинском лагере отбывал заключение в том числе М. И. Зенков (1888-1935 гг.), арестованный 8 августа 1934 года на работе в тресте «Мосмелиострой» в Москве. Следствие проходило в Вологде. Заключение Зенков отбывал в Дмитлаге, где 2 июля 1935 года умер от туберкулеза легких (сведения о М. И. Зенкове предоставила Мемориалу его дочь Елена Михайловна Щебакова).

Ввиду близкого расположения логично предположить, что работы по спрямлению русла Яхромы были возложены на заключенных Микишкинского лагпункта. Сведения о передаче земли из фонда Дмитровского райисполкома, в том числе под спрямление русла Яхромы, содержатся в приказе от 13 сентрября 1934 г.:

«Под шлюз № 4, дамбу, насосную станцию и спрямление русла р. Яхромы передано МВС всего 53,6 га из земель колхоза с. Галявино, с. Медведки, Б. Афанасово и Дмитровского лесхоза».

(Архивный отдел администрации Дмитровского муниципального района. Ф. 69. Оп. 1. Д. 273. Л. 31, 32, 39, 40)

«Однажды, весной 1934 года, в одну из наших постоянных прогулок с бабушкой Анной Сергеевной, нас не пустили в луга, к речке Яхроме. Стоял кордон и была колючая проволока. За проволокой, в сторону Москвы, куда хватает глаз, шел глубокий котлован с наклонными краями, весь в движущихся, серых копошащихся фигурках. Они тачками вывозили вверх по наклонной плоскости грунт. Техники, кроме размыва грунта шлангом, не было. Мы видели заключенных. <...> С нами были друзья-соседи и мальчик Саша (Александр Петрович Истомин) <...> [Его] внучка писала недавно в школьном сочинении, отмеченном премией: “На деда произвело неизгладимое впечатление огромное количество людей, строящих канал”. Елена Владмированя Голицына — дочь художника В. М. Голицына (умер в Свияжском лагере 6 февраля 1943 года от пеллагры). Семья бывшего городского головы Москвы Владимира Михайловича Голицына старшего осенью 1929 г. была выселена из московской квартиры. В 1931 г. поселились в Дмитрове». 

(Трубецкая Е. В. Первые годы Голицыных в г. Дмитрове (1931-1941 гг.) / Хозяева и гости усадьбы Вяземы: материалы XI Голицынских чтений 24-25 января 2004 года. Ч. 1. Большие Вяземы, 2004. С. 285–292)

Отдельные лагерные пункты обслуживали три гравийных карьера вблизи Деденево и Шустино, карьеры передали строительству в марте 1934 года. Нам известно по крайней мере об одном лагере — поселке МВС вблизи Шустино, который после окончания строительства передали московскому городскому отделу народного образования для организации на его базе пионерского лагеря. Яхромский поселок после окончания строительства передали текстильной фабрике.

Работавший вольнонаемным прорабом Центрального района строительства И. Д. Мусиенко описывает отдельные женские бараки. Женщины-заключенные были заняты на бетонных работах на строительстве шлюза, вероятнее всего, это описание относится к лагерю вблизи пл. Влахернская:

«В лагере были вместе мужчины и женщины. Женщины помещались в отдельных бараках. Работали они в магазине, столовой, прачечной, больнице, парикмахерской, в буфетах на канале. Вольнонаемных за связь с лагерными женщинами увольняли или отдавали под суд, за нарушение подписки, а женщинам добавляли срок. Поэтому такая связь была исключена. С началом бетонных работ потребовались женщины для отопления и уборки блоков. В лагерь привезли около 300 женщин заключенных. Для них уже были приготовлены два барака, обнесенные колючей проволокой в два ряда. Через несколько дней эти женщины объявили голодовку требуя начальника строительства. А когда приехал Фирин, они кричали, ругались так как не ругался ни один зека. — “Ты со своей б…ю спишь кажду ночь в свое удовольствие, а нас поместил в клетку как зверей. Если не спилишь проволоку, мы ее разнесем сами. Мы хотим так же как и ты жить. Снимешь проволоку — пойдем работать! Не снимешь помрем, но работать не будем”. — Так кричали женщины. Фирин выслушал их, уехал, а на следующий день отобрали 150 женщин и куда-то отвезли. У бараков сняли колючую проволоку и оставшиеся женщины пошли убирать и отапливать блоки, топтать бетон. Для безопасности в блоках сидели зеки-пожарники, но истопницы ночью их так развлекали, что чуть не сгорели в загоревшемся блоке. После этого вольнонаемным прорабам не разрешалось уходить из блока ни днем ни ночью. Первые распалубленные блоки основания шлюза показали, что проработка бетона была плохой, особенно в густой арматуре балок. Раковины в бетоне расчищались и бетонировались снова. Но стоило только отвернуться прорабу, как их просто замазывали для ускорения. Такой способ назывался “марафетом”».

(Каталог воспоминаний архива Международного Мемориала. Ф. 2. Оп. 8. Д. 86)

С начала 1934 года в районе вели выемку грунта гидромеханическим путем. Особенно интенсивно работы вели в 1935-1936 гг., в том числе и в зимний период:

«Вспоминается такой случай. Как-то, сокращая путь, я решил не обходить большую пульповую карту (разжиженная масса грунта, образовавшаяся после размытия грунта под струей воды с большим давлением, так называемым гидромонитором, — прим. ред.), а пересечь ее, считая, что образовалась достаточно прочная сухая корка. Сделал десятка два шагов и провалился. Спустя несколько минут погрузился уже по пояс, зная, что глубина пульпы не мене двух метров… Мое счастье, что на другом берегу канала работали грабари! Они услышали мои крики о помощи и, связав вместе несколько вожжей, успели кинуть мне петлю, когда пульпа была уже на уровне груди. С тех пор я стал бояться тонкого льда, пульповой корки и болотной трясины. Гибель одного рабочего в забое гидромеханизации заставила всех понять, какое страшное оружие представляет тугая струя гидромонитора и что сектор “обстрела” его должен быть надежно изолирован».

(Каталог воспоминаний архива Международного Мемориала. Ф. 2. Оп. 8. Д. 86)

Работа на строительстве котлованов шлюзов № № 3-4 представляла особую сложность ввиду высокого уровня грунтовых вод. Днище шлюза № 3 находилось ниже протекающей в непосредственной близости реки Яхромы. Во время паводка в апреле 1934 года в котловане шлюза случилась катастрофическая ситуация, в ходе которой строители заключенные предотвратили затопление камеры. Это стало возможно благодаря работе бригады под руководством начальника строительного отряда Центрального района Ф. М. Мишкина (расстрелян в 1937 г.) и начальницы работ 3-го шлюза Н. Е. Кобылиной (бывшая заключенная Белбалтлага, расстреляна 19 июня 1937 г). 

Работы на шлюзе № 4 в последний год строительства описаны Мусиенко следующим образом: 

«До начала укладки бетона на шлюзе № 4 оставалось около двух месяцев. Решили форсировать земляные работы в котловане под верхнюю голову шлюза, отделив перемычкой от камеры. Для откачки грунтовой воды было поставлено здесь 4 насоса по 8 с каждой стороны котлована. Проектные отметки были уже пройдены, но однородного, надежного грунта основания все не было. Перемешанный песок с глинами был очень насыщен водой. Сказывалась близость реки, да и расположение гидросооружений в пойме и русле реки, ничего хорошего не сулило. Чтобы не срывать графика работ, решили далее не углубляться, а сделать песчаную подушку метровой толщины и уплотнив ее начать кладку бетона. Проектом это не было предусмотрено. Да и в гидротехнической практике этого еще не было. Песчаная подушка в 3 600 кв м была насыпана, но уплотнить ее было затруднительно, так как 6 и 8 насосы работали с перебоями и не справлялись с водопонижением уровня грунтовых вод. Приближалась зима, нужно было до зимы, во что бы то ни стало заложить бетонное основание верхней головы и камеры шлюза. В такой обстановке начата была укладка бетона в блоки. Грунтовая вода заливала блок и мешала укладке бетона. Тогда мы ставили в местах скопления воды обрезки труб 8 и 10, опускали в них шланги переносных насосов и откачивали воду за пределы блока, пока укладка бетона не доходила до верха трубы. Затем насос убирали, а трубу тампонировали цементым раствором с жидким стеклом. Это было мое рацпредложение. Но рацпредложение никто не оформлял, все стремились преодолеть встретившееся препятствие. Так рождалось коллективное изобретательство, которое тоже никем не оформлялось.

Когда выемка канала достигла более 10 метров и тачкой землю подавать наверх стало очень тяжело, заключенные изобрели механический крючник. Он состоял из лебедки с мотором и блоками, установленной на бровке канала, направляющего трапа, уложенного по откосу канала, с направляющими рейками для колеса тачки и боковыми перилами по которым скользили крылья ручек тачки и бесконечного троса, перекинутого через блок внизу и вверху мех крючника. За трос тачка цеплялась проволочным поводком с замком-зажимом. Тачка подвозилась к межкрючнику, колесом в направляющую колею и крылья тачки ложились на перила трапа, тачка поводком цеплялась к тросу и тачка шла наверх. Наверху отсекателем открывался зажим поводка, тачка отцеплялась и ее подхватывал зека и отвозил по трапам на свалку. Таких межкрючников на Канале были сотни. Можно сказать, что канал Москва-Волга был вырыт заключенными при помощи тачки и мехкрючников. При помощи этого несложного механизма было вынуто из канала около около 70 миллионов кубических метров грунта. Первое время бетон прорабатывался ногами зека и деревянными трамбовками в начале зимы были получены площадные вибраторы для проработки бетона. Армирование блоков часто приходилось переделывать, так как чертежи были неточные. Арматурщики готовились из зека наспех и квалификация у них была низкой. Поэтому инженеров требовалась скрупулезная проверка и тщательность. В …зометрах [нрзб] забетонированного днища грунтовая вода стояла на метр выше бетона, но несмотря на это бетонирование продолжалось. Это был фронт беспрерывной круглосуточной и без выходных дней работы. Иногда приходилось беспрерывно работать по несколько суток, поэтому семейные инженеры бежали. Выдерживали только мы холостяки».