Места заключения

После февраля 1917 года новой главной задачей наказания провозглашается перевоспитание человека, «имевшего несчастье впасть в преступление в силу особенностей своего характера или неблагоприятно сложившихся внешних обстоятельств». Однако едва ли такие принципы можно назвать новыми. В период с 1872 по 1910 год состоялось восемь Международных тюремных конгрессов, участие в которых принимала и Россия. В опубликованных материалах конгрессов ясно прослеживается тенденция гуманизации системы наказания и общепризнанность необходимости исправления, перевоспитания и нравственного развития заключенных, в том числе и привлечением к оплачиваемому труду. Кроме того, многие из разработанных участниками и тюрьмоведами принципов находили отражение уже в отечественном дореволюционном законодательстве. И речь здесь идет не о принудительном труде каторги, а об организации мастерских и сельскохозяйственных работ в тюрьмах, о специальных земледельческих колониях и исправительных приютах для малолетних преступников.

4 марта 1917 года по распоряжению министра юстиции А. Ф. Керенского «осужденных и подследственных, заключенных по политическим преступлениям всех категорий и преступлениям религиозным» следовало освободить, передав хоть и не керенку, но керенское личное приветствие. В московскую тюрьму освобождение пришло раньше, чем был отдан приказ: уже 2 марта 1917 года Бутырская тюрьма «была освобождена народом». Тюрьмы императорской России и жандармерия доставили борцам за равенство и братство немало проблем, поэтому уничтожение ненавистного тюремного института царского режима встало на первый план вместе с коренной ломкой старого государственного аппарата.

Однако уничтожение, как и всеобщее равенство, приходилось перманентно откладывать: развивая теоретические положения К. Маркса и Ф. Энгельса, Ленин «сделал важный вывод о необходимости сохранения у Советского государства функции принуждения для подавления сопротивления свергнутых эксплуататорских классов, борьбы с антиобщественными элементами, охраны социалистического правопорядка». Таким образом, смена политического режима лишь актуализировала необходимость создания своей карательно-репрессивной системы и разработки новой исправительно-трудовой политики, которая действовала бы в интересах новой власти и способствовала борьбе с контрреволюцией.

«Коренная ломка» тюремных порядков эпохи царизма обернулась преемственностью по отношению к ней, а в условиях жесткого классового противостояния, гражданской войны и тяжелого экономического положения бедственное положение мест лишения свободы лишь усугубилось.

К прежним вечным проблемам тюрьмы добавились еще две: дефицит хоть сколько-нибудь образованных или хотя бы авторитетных комендантов и надзирателей (царские тюремщики были признаны «врагами народа» еще до того, как этот термин вошел в повседневный обиход) и отсутствие средств для создания новых мастерских в местах заключения, что полностью лишало практического смысла ключевой тезис о перевоспитании трудом.

Отсутствие классового разделения заключенных не должно удивлять не только потому, что общество провозгласили бесклассовым. Параллельно с пенитенциарными учреждениями, ориентированными на перевоспитание и исправление преступников, существовали особые места заключения для содержания чуждых революционным идеалам лиц с целью ограждения Советской республики от их посягательств.

Основным содержанием реформ системы исполнения уголовных наказаний 1920-х годов ГУМЗ считало максимальное приближение условий отбывания наказания и быта заключенных к условиям жизни на свободе. Отсюда такое обилие ремонтных работ, смет в ведомственных документах тех лет: в документах фонда можно найти подробнейшие отчеты о деятельности школ, специальных курсов, об организации труда в мастерских и учебно-воспитательной работе. Особое внимание уделялось в том числе списку литературы в тюремных библиотеках и политграмоте — прямое исполнение требования повышать общеобразовательный и профессиональный уровень заключенных, способствовать развитию способностей в интересующих их сферах деятельности.

В целом эту пятилетку после Гражданской войны можно охарактеризовать как время проб и ошибок, постоянного изучения и попыток придать практический смысл любому виду наказания. Ученые-правоведы добились исключительных успехов в сфере пенитенциарной политики. Ведущие представители дореволюционного времени, которые имели заслуженную международную репутацию, продолжили разработку проблем преступности и борьбы с ней и в годы советской власти. Основывались специальные научно-прикладные учреждения — кабинеты по изучению преступника и преступности (в Москве подобный кабинет был основан в 1923 году, а в 1925 году был создан Государственный институт по изучению преступника и преступности). Публиковалась подробная статистика комиссий по делам несовершеннолетних, которые до середины 1930-х годов рассматривали большую часть общественно опасных деяний подростков.

В августе 1927 года можно увидеть приказ ГУМЗ РСФСР, согласно которому заключенным предоставляется возможность использовать их время пребывания в местах лишения свободы для самообразования путем прохождения заочных курсов в учебных заведениях. В том же году предпринимается безуспешная попытка разгрузки мест заключения: объявлена приуроченная к десятилетию Октябрьской революции широкая амнистия заключенных. Все большее распространение получает практика осуждения «к принудительным работам без содержания под стражей».