Шарашки

Категория:

Шарашки

Вы спрашиваете, что такое шарашка? Шарашку придумал, если хотите, Данте. Он разрывался — куда ему поместить античных мудрецов? Долг христианина повелевал кинуть этих язычников в ад. Но совесть возрожденца не могла примириться, чтобы светлоумных мужей смешать с прочими грешниками и обречь телесным пыткам. И Данте придумал для них в аду особое место.

Александр Солженицын. «В круге первом»

Шарашка — это жаргонное название конструкторского бюро закрытого типа при заводах, научно-исследовательских институтах, лабораториях, где работали заключенные ученые и технические специалисты. Таким способом советская власть пыталась решить проблему недостатка квалифицированных кадров в различных отраслях промышленности, возникшую в результате кампаний по борьбе с «вредительством» в 1928–1930 годах (Шахтинское дело, Дело промпартии). С 1930 по 1953 г. труд осужденных инженеров-«вредителей» использовался в шарашках в интересах промышленности (по большей части — военной). В системе НКВД СССР шарашки значились как «спецтюрьмы» и были объединены в Особое техническое бюро, или 4-й спецотдел НКВД–МВД СССР.

Тэги:

что есть что

4-й спецотдел НКВД

вредители

Как изучать

Одной из главной трудностей в исследовании шарашек – это тотальное сокрытие информации. Официально признать тот факт, что в Стране Советов процветала система «интеллектуального рабства», видимо, для государства остается невозможным по сей день. Даже сейчас, когда многие документы рассекречены, когда опубликованы воспоминания тех, кто прошел через «первый круг», очень немногие официальные издания институтов, которые в прошлом были шарашками, открыто говорят об истинной цене модернизации советской военной промышленности. Даже в совершенно секретных отчетах 4-го отдела МВД при демонстрации достижений тех самых НИИ почти нет упоминаний о том, что это – плод деятельности репрессированных советских ученых. Шарашек как будто не существовало вовсе, и все, чем мы можем оперировать сейчас – это немногочисленные статистические данные, бухгалтерские отчеты и бесстрастные протоколы заседания оперативных сотрудников НКВД.

Есть ряд источников, которые позволяют изучить вопрос организации и функционирования закрытых конструкторских бюро:

1. Источники личного происхождения:

— неопубликованные мемуары, хранящиеся в ГАРФе (фонд Рамзина), в архиве «Мемориала»;
— опубликованные воспоминания (Кербер, Зорохович);
— художественная литература в авторстве бывших заключенных специалистов (Солженицын, Копелев).

2. Источники государственного происхождения:

— ГАРФ;
— архив ФСБ;
— архив президента.

Сведения из этих источников имеют обрывочный и несистемный характер. Большинство из них опубликованы на сайте архива Александра Яковлева, собранном благодаря свободному доступу к перечисленным архивам в 1990-е годы.

3. Исследования историков и краеведов: Л. Самуэльсона, С. Красильникова, В. Малых; собрания профильных музеев (музей Туполева, Музей космонавтики).

Институционализация особых конструкторских бюро в советской пенитенциарной системе происходила постепенно, что накладывает трудности на определение и систематизацию их в разные периоды. Для унификации мы полагаем, что шарашки — это все места, где использовался интеллектуальный труд заключенных специалистов.

Ограниченный доступ к архивным документам, касающимся деятельности особых технических бюро, позволяет лишь мозаично узнать об организации работы ученых в их стенах. На помощь приходит москвоведческое знание — можно также попытаться узнать больше через обращение к истории зданий, в которых работали заключенные специалисты. Это позволяет вписать историю московских и подмосковных шарашек в общий контекст репрессий советского периода в городе.

О слове

Неофициальный термин шарага (или шарашка) был придуман самими заключенными, и «родовым» выражением для него является фразеологизм «шарашкина контора» (давший также название книге Бориса Губера).

Согласно словарю тюремно-лагерно-блатного жаргона, выражение образовано по активной модели словосочетания «прил. сущ. типа почтовая контора, волостная контора. Притяжательное прилагательное «шарашкина» объясняется некоторыми лингвистами из диалектного шарань — «шваль, голытьба, жулье». При такой интерпретации шарашкина контора — «учреждение, организация жуликов, обманщиков».

Жак Росси

От этого оборота якобы образовано и слово шарага — «подозрительное место или группа людей». Шарашка, шарага как пренебрежительно-оценочное слово давно известно в воровском арго и обозначает «группу воров, расхитителей». В пользу арготического и советского происхождения этого словосочетания авторы лагерно-тюремно-блатного словаря приводят также то, что слово «контора» активно образует и другие подобные словосочетания:

— золотая контора — сборище бродяг, нищих;
— крутая контора — уголовный розыск;
— ментовская контора — отделение милиции.

Итак, шарашкина контора — это:

1. Место работы, где можно бездельничать (Снегов);
2. Мелкое промышленное предприятие (Росси);
3. Профессионально-техническое училище;
4. Небольшое учреждение, предприятие.
(Историко-этимологический словарь воровского жаргона. СПб., 2000)

Согласно «Справочнику по ГУЛАГу» Ж. Росси, термин «шарашка» в значении, которое носят все описываемые объекты, зародился с появлением первых ОКБ, то есть в начале 1930-х годов. И под ним понимается следующее:

Шарашка/шарага — жаргонное название засекреченного научно-исследовательского института или конструкторского бюро, где под контролем органов безопасности работают ученые и инженеры, как правило, осужденные за «саботаж строительства социализма», «подрыв оборонной мощи СССР» и т. п.

Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу. М., 1991

Официальное наименование шарашек

В официальном языке шарашки существовали в 1929–1936 годах и в 1938–1953 годах под различными названиями:

— ЦКБ (центральное конструкторское бюро);
— ОКТБ (опытно-конструкторское технологическое бюро);
— ОКБ (особое конструкторское бюро);
— ОТБ (особое техническое бюро);
— СКБ (специальное конструкторское бюро).

В документах при этом они фигурировали в основном как «спецтюрьмы».

Если говорить о названии отдельных конструкторских бюро, то можно обнаружить несколько алгоритмов наименования. Некоторые ОТБ в первые годы их появления носили порядковый номер (в соответствии с хронологическим появлением: ОТБ-8, ОТБ-11, ОТБ-12 и др.). Кроме того, появились КБ, нумерация которых соответствует номеру опытного завода, где разработки заключенных специалистов пускались в производство (ОТБ-82, ЦКБ-39, ОКБ-156 и др.). Позднее народные названия КБ обретают привязку к месту расположения (Болшевская, Кучинская, Марфинская шарашки).

Кто такие вредители

Начиная с 1927 г. ОГПУ начинает множественные внесудебные разбирательства над подозреваемыми в поджогах, взрывах и др.; даже небрежность приравнивалась к преступной деятельности и расценивалась как «вредительство» в промышленности, транспорте, сельском хозяйстве. Была создана специальная комиссия для проверки мер безопасности в оборонной промышленности. Экономическое управление (ЭКУ) ОГПУ усиливало контроль с каждым днем. В 1928 г. был создан новый отдел для расследования преступлений, связанных с саботажем и поджогами на промышленных предприятиях и «для предотвращения подобных инцидентов». Индустриализация шла тяжело – сказывался недостаток образованных специалистов, начался рост дефицита, увеличивался поток жалоб от рабочих, и ОГПУ было поручено использовать любые случаи проявления бесхозяйственности для обвинения «социально чуждых» специалистов. ОГПУ было приказано случаи реальных аварий и бесхозяйственности связывать с теми специалистами, которые получили образование при прежнем режиме или которые не скрывали своего скептического отношения к советской власти (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 4. Л. 42, 70).

Это было наглядно продемонстрировано в ходе Шахтинского процесса в 1928 г. (осуждена группа руководителей угольной промышленности Донбасса). В течение следующих лет подобные процессы прошли практически во всех отраслях советской промышленности, транспортной системы и в сельском хозяйстве. Специалистов обвиняли в саботаже, диверсиях, их подозревали в контактах с бывшими владельцами предприятий в других странах, а также в связях с разведывательными службами других стран, считающихся потенциальными врагами СССР.

25 декабря 1929 г. заместитель начальника ОГПУ Ягода сообщил, что контрреволюционные организации действовали в авиационной промышленности с 1921 г. и были связаны с организациями, деятельность которых ранее «была раскрыта» органами в военной промышленности. Он утверждал, что эксперименты намеренно затягивались, чертежи сознательно создавались с ошибками, предлагались нереальные проекты самолетов. Серийное производство якобы было организовано таким образом, что сбои в производстве были неизбежны. Ягода также описал широкий круг проблем, характерных для авиационной промышленности (например, недостаток сырья и бездействие закупленного импортного оборудования), которые он представил как «саботаж вредителей». Первым лицам, арестованным в Авиатресте в 1926 г., были предъявлены обвинения в хищениях и коррупции. После этого конструкторы — Григорович, Поликарпов, Калинин и др. — были вынуждены признать не только наличие дефектных изделий или неудач в работе, но и осуществление ими контрреволюционной деятельности, направленной на подрыв советского строя.

Показательная пионерская демонстрация во время процесса Промпартии. Москва, октябрь 1930 г. Кадр из кинохроники: РГАКФД

Процесс Промпартии. 1930 г.

Некоторые из фальсифицированных отчетов о случаях саботажа в советской промышленности были включены в материалы по подготовке к показательному процессу по сфабрикованному делу Промышленной партии. Судебный процесс был тщательно срежиссирован комиссией Политбюро, куда входили Сталин, Ворошилов, Менжинский, Литвинов и Крыленко. В суде, который проходил с 25 ноября по 7 декабря 1930 г., из восьми человек пятерых приговорили к расстрелу, трое получили 10 лет лишения свободы. На следующий день смертные приговоры были изменены на 8–10 лет лишения свободы.

В конце 1920-х годов активно разрабатывался план по «усилению обороноспособности» страны, согласно которому во второй пятилетке должна быть создана современная военно-техническая база для обороны. Настойчиво подчеркивалась необходимость использования зарубежного опыта и зарубежной технической помощи. Особое внимание Политбюро уделило развитию авиации и авиационной промышленности. Качество и боеспособность советской авиации, говорилось в постановлении, не соответствуют современным требованиям. Главными причинами были названы отсутствие в СССР авиамоторной промышленности и массового производства самолетов. Совету труда и обороны в связи с этим поручалось пересмотреть планы развития оборонной промышленности и внести конкретные предложения, в том числе и по бюджету. Политбюро приветствовало «широкое использование иностранной технической помощи» в форме приглашения зарубежных специалистов-инструкторов и приобретения опытных образцов. Осенью 1929 года для руководства новым родом войск было создано особое управление — Управление моторизации и механизации (УММ), возглавил которое И. А. Халепский. УММ занялось созданием системы спеццехов и конструкторских бюро. Но процессы против «вредителей» не обошли стороной и оборонную промышленность. Как раз тогда, когда обсуждались планы и цели перестройки вооруженных сил, в разгаре была очередная «охота на ведьм». В описываемый период (конец 1920-х — начало 1930-х годов) вся оборонная промышленность, а также ее административные и плановые органы были охвачены «спецеедством». Технологические и производственные срывы нередко были достаточным предлогом для экономического отдела ОГПУ начать расследование по факту «контрреволюционной деятельности».

Показательные судебные процессы, которые широко освещали советские газеты, были лишь верхушкой айсберга. Комиссия во главе с Александром Яковлевым в ходе реабилитации жертв политических репрессий в 1989 г. установила, что более 600 специалистов были осуждены как «вредители» в период 1929–1930 годов.

Первые ОКБ

Последствия масштабных арестов «буржуазных специалистов» скоро стали очевидными. 15 мая 1930 года в совместной резолюции Валериана Куйбышева (руководитель ВСНХ) и Генриха Ягоды (заместитель начальника ОГПУ) говорилось о необходимости создания «особых конструкторских бюро». Они предлагали использовать инженерный и научный потенциал осужденных «заговорщиков». В специальных тюремных условиях работники ОГПУ должны были обеспечить их заданиями. Затем ряд специальных/особых конструкторских бюро (СКБ/ОКБ) были прикреплены к заводам.

Все эти шарашки повелись с девятьсот тридцатого года, как стали инженеров косяками гнать… Опыт понравился. На воле невозможно собрать в одной конструкторской группе двух больших инженеров или двух больших ученых: начинают бороться за имя, за славу, за сталинскую премию, обязательно один другого выживет… А на шарашке? Ни слава, ни деньги никому не грозят. Николаю Николаичу полстакана сметаны и Петру Петровичу полстакана сметаны… Поиграют в шахматишки, покурят — скучно. Может, изобретем что-нибудь? Давайте! Так создано многое в нашей науке! И в этом — основная идея шарашек.

Солженицын А. «В круге первом»

Эта практика понравилась руководителям ОГПУ, и закрытые конструкторские бюро стали открываться по всей стране (за исключением Донбасса — «рассадника вредительства»).

Структуру каждой организации придумывали заново, применительно к конкретным условиям ее деятельности. Как правило, техническое руководство осуществлял главный инженер при начальнике особого бюро. Обычно этот пост занимал наиболее опытный из числа заключенных специалистов. Директором опытного завода, где проходила реализация проектных разработок, назначался, как правило, представитель ОГПУ.

В 1932 г. для координации деятельности ОКБ было создано новое 5-е техническое отделение ЭКУ ОГПУ. Большинство ОКБ был тесно связано с армией и оборонной промышленностью. Бюро особых конструкций возглавлял осужденный Бриллинг, специалист по двигателям. Он разработал плавающий танк (ПТ-1) по заказу руководства Красной армии для моторизации и механизации войск. Францевич, Стечкин и другие специалисты по двигателям работали в Центральном институте авиационного моторостроения (ЦИАМ) и на заводе № 24 в Москве. В 1932–1934 гг. они разработали серию мощных двигателей ФЭД (3000 л. с.), в том числе первый успешный двигатель самолета — дизельный ФЭД-8.

Н. Е. Лансере. Титульный лист отчета технического отделения экономического отдела ПП ОГПУ в ЛВО. Эскиз. Ленинград, Внутренняя тюрьма ПП ОГПУ, 1932

Н. Е. Лансере. Титульный лист отчета технического отделения экономического отдела ПП ОГПУ

Выписка из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) о сохранении конструкторских бюро при ОГПУ СССР

21.09.1931

СТРОГО СЕКРЕТНО

(ПБ от 30.VIII.31 г. пр. № 59, п. 3/12).

(т.т. Орджоникидзе, Акулов)

а) Оставить конструкторские бюро при ОГПУ

б) Решение — особая папка

СЕКРЕТАРЬ ЦК

АПРФ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 142. Л. 21. Машинопись. Копия

Справка о работах осужденных специалистов, используемых техническим отделом ЭКУ ОГПУ СССР от 22.02.1932:

Тов. Сталин!

Направляю Вам записку ЭКУ ОГПУ о важнейших работах осужденных специалистов при Техническом Отделе ЭКУ, произведенных в 1931 году и производимых в настоящее время.

Акулов

23 февраля 1932 г.

СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) т. Сталину

Из справки следует, что труд заключенных специалистов использовался во многих отраслях промышленности, причем красной нитью в справке проходят мобилизационные возможности проделанных разработок, а также характер экономической эффективности их введения.

В авто-танко-тракторостроении:

…закончена разработка конструкции плавающего быстроходного танка весом в 12 тонн…

…работы по изменению и приспособлению трактора «КАТЕРПИЛЛЕР» в связи с установкой на него дизель-мотора…

…трактор мобилизационно подготовлен, забронирован и вооружен пулеметом… В таком виде трактор будет работать как вооруженный тягач;

…превращение полуторатонного грузовика «ФОРД АА» в трехосную машину с двумя ведущими осями. Машина рассчитана на высокую проходимость по плохим дорогам и пересеченной местности. В мирное время будет транспортной машиной для тяжелых условий работы. В военное время — машина будет покрыта 7-6–4 мм броней и вооружена 37 мм орудием и двумя пулеметами ДТУ…

Дизелестроение:

Проектировка и постройка дизелей как для авиации, так и для автомобилей имеет громадное значение в смысле государственной экономии. Если считать, что в авиации на 1 лош. силу в час расходуется бензина 240 гр., а на дизель на 1 лош. силу в час 190 гр., то на 1 силу в час уже имеется экономия в 50 г. При полете длительностью в 10 часов на 1 лош. силу получится экономия 50×10=500 гр., а при мощном дизеле в 2300 лош. сил при 10-часовом полете будет иметь экономию 500×2300=115 000 гр. или более 1 тонны. Если принять во внимание, что нефть примерно в 5 раз дешевле, то по стоимости при десятичасовом полете получится экономия в 5 тонн бензина.

5 августа 1930 года Политбюро решило, что бывшие вредители, которые покаялись и показывают хорошие результаты в работе, должны быть освобождены досрочно. Вместе с ОГПУ наркоматы промышленности и транспорта подготовили длинные списки таких специалистов. Амнистированных работников направили на заводы и стройки по всему Советскому Союзу, где, как считало руководство, наиболее остро требовались специалисты для индустриализации. В то же время ОГПУ получило поддержку Политбюро в том, что СКБ должны по-прежнему оставаться в ведении тайной полиции.

В 1933–1934 годах большинство оставшихся арестованных специалистов были амнистированы и переведены на работу в соответствующие своей специальности отрасли оборонной промышленности. Нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе, с первых дней создания ОКБ настаивавший на освобождении инженеров-«вредителей», руководил этим процессом.

Особое техническое бюро

Первые материалы по созданию особых технических бюро в Центральном аппарате НКВД относятся к августу 1938 г. Перед ними не ставилась задача заменить собой действующие конструкторские бюро. Они не имели проектной инициативы, своего собственного производства, но были призваны дополнить своей деятельностью промышленные КБ и заводы соответствующего профиля. Организация подразделения по работе с использованием заключенных специалистов была поручена М. А. Давыдову — инженеру и опытному организатору производства на ряде предприятий, когда-то работавшему директором Кировского завода в Ленинграде, затем — заместителем наркома машиностроения СССР, с 21 октября 1938 г. — временно исполняющим обязанности начальника 4-го спецотдела НКВД СССР. С 15 января 1939 г. Давыдов – уже заместитель начальника Особого технического бюро (ОТБ) НКВД СССР, с 20 апреля 1939 г. — первый заместитель начальника ОТБ НКВД СССР, а с 4 сентября 1939 г. — начальник ОТБ НКВД СССР. Его воинское звание с 25 февраля 1939 года — майор госбезопасности. Примечательно, что 8 октября 1939 г. он был арестован, 7 июля 1941 г. осужден и приговорен к расстрелу и 27 августа 1941 г. расстрелян. Реабилитирован он был только 16 января 1957 г.

В августе и сентябре 1938 г. под руководством Михаила Давыдова составлялись списки осужденных и находящихся под следствием специалистов. Давыдов обсуждал с руководством НКВД тематику будущих работ, разработал структуру отдела, принципы его функционирования. Все это нашло отражение в последовательном выходе ряда приказов.

Абакумов. Падение наркома (Документальный фильм). Телеканал «Россия». 2004 г.

В январе 1939 г. Лаврентий Берия направил Сталину предложения об использовании заключенных специалистов для нужд объектов оснащения армии и флота и для осуществления проектов по созданию военных материалов. 4-й спецотдел НКВД СССР был организован специально для управления ОТБ, но в нем не было квалифицированных кадров. Предложение было сформулировано как инициатива Политбюро, что дало увеличение материально-технической поддержки для Специальной тюрьмы.

К лету 1939 г. Берия доложил, что в таких ОТБ работают 316 специалистов, которые были арестованы в 1937–38 годах за антисоветскую агитацию, вредительство, шпионаж и другую контрреволюционную деятельность. Хотя расследования по делам специалистов прекратились в 1938 году, их не осудили, но и не выпустили на свободу.

По замечанию Берии,

возобновить следствие по этим делам и передать их в суд в обычном порядке нецелесообразно, так как, во-первых, это отвлечет арестованных специалистов на длительное время от работ по проектированию важнейших объектов и фактически сорвет работу Особого технического бюро, и, во-вторых, следствие не даст по существу положительных результатов вследствие того, что арестованные, находясь длительное время во взаимном общении во время работы, договорились между собой о характере данных ими показаний на предварительном следствии. Между тем виновность арестованных подтверждена в процессе предварительного следствия личными признаниями арестованных, показаниями соучастников (многие из которых уже осуждены) и свидетелями.

Шарашки после войны

Пик использования интеллектуального труда заключенных специалистов в шарашках пришелся на послевоенный период. Вторая мировая война продемонстрировала ложные «преимущества» использования принудительного труда для государства: разработка новых видов вооружения, усовершенствование уже существующих видов, общая модернизация армии и многие другие задачи в военные годы благодаря шарашкам решались дешевле. В рассекреченных документах архивов МВД и НКВД обнаруживается большое количество распоряжений об организации шарашек во многих районах СССР для решения самых разнообразных задач, таких как, например, добыча полезных ископаемых, разработка новых видов техники для различных хозяйственных нужд государства и, конечно, военной промышленности.

Борьба с сильно оснащенным техническими средствами противником, предъявила сложные и разнообразные задачи конструкторам-артиллеристам. Непрерывно возрастающие механизация, бронезащита и мобильность армий воюющих стран требуют непрерывного увеличения мощности и подвижности артиллерии. Могущество и маневренность являются основными принципами в развитии сухопутной артиллерии, которым мы старались следовать, всемерно развертывая работы по дальнейшему повышению ее боевых и технических свойств...

Из отчета 4-го спецотдела НКВД. Москва, 1946 год

Широкое использование труда заключенных-специалистов, среди которых было немало известнейших представители советской интеллигенции, не требовало высокой оплаты труда, какого-либо научного признания (чаще всего научные достижения заключенных либо оставались анонимными, либо приписывались видным государственным деятелям, не имевшим никакого к ним отношения) и даже «особого положения» таких заключенных. Напротив, на многочисленных министерских секретных совещаниях рефреном повторялась директива о недопустимости особого отношения к заключенным-специалистам. Для оперативных сотрудников, тюремных надзирателей и вольнонаемного персонала спецтюрем заключенные-специалисты должны были оставаться прежде всего «врагами народа», такими же преступниками, как и все остальные заключенные системы ГУЛАГа. Неоднократно подчеркивалось, что они точно так же, как и обычные преступники, имеют склонность к побегам, нарушению тюремного режима, ведению «антисоветских» разговоров и прочим «порокам».

Несмотря на пропаганду искоренения этого «особого отношения», организация работы 4-го спецотдела НКВД (именно этот отдел ведал работой спецтюрем, то есть, шарашек) все-таки требовала особого подхода.

4-й спецотдел состоял из десяти отделений, каждое из которых занималось вверенными ему научно-техническими задачами: это были многочисленные радиолаборатории, отделения связи, секторы по разработке и модернизации разного вида оружия (в том числе и атомного) и много другое.

Шарашки организовывались при научно-исследовательских институтах всесоюзного значения, их работа была строго засекречена, значительная часть информации остается секретной вплоть до настоящего момента. Превращенный в шарашку НИИ обносили высоким забором с четырьмя рядами колючей проволоки, на территории появлялись жилые бараки, в которые и помещались заключенные специалисты. Сам НИИ получал неброское название в виде порядкового номера, вроде «НИИ-6», из которого невозможно было понять что-либо о его предназначении. Попасть на территорию такого НИИ или узнать что-либо о происходящем внутри него даже сотруднику другого ведомства МВД было невозможно.

Кое-что из быта послевоенной шарашки

Режим в шарашках в послевоенный период был похож на обычный тюремный: прогулки под конвоем, свидания раз в полгода или год, на которые заключенных-специалистов Москвы и Московской области свозили в Бутырскую тюрьму, тяжелая работа по 12-18 часов в сутки. Парикмахеров, врачей, фельдшеров, поваров, также комплектовали из персонала Бутырской тюрьмы, которая была своеобразным центром организации спецтюрем в Москве и Московской области. Оттуда же привозили художественную литературу для заключенных.

Отдельного упоминания заслуживает одна из немногих деталей, выделяющих шарашки из общего фона тюрем и лагерей ГУЛАГа — режим питания. Специалистов в шарашках кормили чуть лучше, чем рядовых заключенных, особого шика, тем не менее, не наблюдалось. Каждому заключенному специалисту полагалась суточная норма мяса, рыбы, колбасы, животного масла и других продуктов, недоступных для обычных заключенных ГУЛАГа. Питание было поделено на три категории: лучше всех кормили руководителей проектов (питание 1-й категории), хуже - руководителей групп и бригадиров (2-я категория) и хуже всех - обычных инженеров-конструкторов и технологов (3-я категория).

Норма питания для заключенных специалистов, используемых на спец. Объектах 4-го спецотдела МВД СССР. (Москва, 1946 год)

Наименование продуктов	Суточная норма по 1-й категории	Суточная норма по 2-й категории	Суточная норма по 3-й категории
Хлеб ржаной	300 гр.	400 гр.	400 гр.
Хлеб пшеничный	500 гр.	400 гр.	400 гр.
Мука подболточная	30 гр.	30 гр.	30 гр.
Крупа	150 гр.	150 гр.	150 гр.
Мясо	250 гр.	150 гр.	100 гр.
Рыба	150 гр.	100 гр.	75 гр.
Масло животное	75 гр.	50 гр.	40 гр.
Колбаса	75 гр.	50 гр.	50 гр.
Яйца	1 шт.	-	-
Сметана	15 гр.	-	-
Чай	0.9 гр	0.9 гр.	0.9 гр.
Сахар	75 гр.	50 гр.	40 гр.
Молоко	250 гр.	-	-
Компот из сухофруктов	50 гр.	40 гр.	40 гр.
Соль	25 гр.	25 гр.	25 гр.
Овощи	300 гр.	300 гр.	300 гр.
Картофель	350 гр.	350 гр.	350 гр.
Папиросы	25 шт.	20 шт.	15 шт.
Спички	15 шт.	15 шт.	15 шт.

Архитекторы в спецтюрьмах

Помимо инженеров, в особых технических бюро в заключении работали также самые разные специалисты. Например, по всей стране действовали ОТБ, в которых работали заключенные архитекторы. Самые известные были в Санкт-Петербурге (Лансере, Рерих), Комсомольск-на-Амуре (Мержанов) и Красноярск (Кочар). В Москве заключенные архитекторы работали в Сухановской тюрьме и Марфинской шарашке.

Архитекторы Н. Е. Лансере и Б. К. Рерих, находясь в заключении, работали в Особом конструкторско-техническом бюро № 12 (ОКТБ-12), которое вело проектные работы по строительству здания Большого дома на Литейном пр., 4, реконструкции здания гаража ОГПУ и др. ОКТБ-12 размещалось в здании тюрьмы. Сюжет рисунка и надпись «5/I 32 — 2 ч. ночи. Ловит Краков» не вполне ясен: возможно, заключенным удалось собрать радиоприемник и слушать его по ночам; возможно, что тема связана с какой-то дружеской шуткой, не имевшей отношения к тюремной действительности. Портрет, вместе с другими работами Н. Е. Лансере, вынесла на волю его дочь, Наталья Николаевна Лансере (1910–1998), работавшая в ОКТБ вольнонаемной чертежницей.

Н. Е. Лансере. Строительство Большого дома. 1931–1932 гг. Ленинград, Внутренняя тюрьма ПП ОГПУ. Бумага, акварель

Н. Е. Лансере. Строительство Большого дома. 1931–1932 гг. Рисунок хранился в семейном архиве Н. Н. Лансере и был передан ею в музей НИЦ «Мемориал» (СПб) в 1993 г.

Наталья Николаевна Лансере родилась 28 октября 1910 г. в Санкт-Петербурге. На 1931 год — студентка Ленинградского института коммунального строительства. Она была арестована 2 марта 1931 г. вместе с отцом Н. Е. Лансере и матерью Е. К. Лансере. Обвинялась по ст. 58–6 (шпионаж). Постановлением ОО ПП ОГПУ в ЛВО от 6 июня 1931 г. Наталья Лансере была освобождена из-под стражи за недоказанностью обвинения. До 1935 г. она работала вольнонаемной чертежницей в Особом конструкторско-техническом бюро (ОКТБ-12), там же, где и ее отец Н. Е. Лансере, и выносила на волю его письма и рисунки.

Художник-архитектор Б. К. Рерих (брат Н. К. Рериха) родился 28 мая 1885 г. в Санкт-Петербурге. Он окончил Высшее Художественное училище при Академии художеств в Санкт-Петербурге (1913). С середины 1920-х годов — он был старшим инженером и руководителем архитектурной группы строительного сектора «Гипромеза». Рериха арестовали 23 мая 1931 г. по обвинению в передаче «ценных вещей и картин для нелегального вывоза и продажи за границу», приговорили к 3 годам ИТЛ. Будучи в заключении во Внутренней тюрьме ОГПУ (СПб, Шпалерная ул., 25) он работал в ОКТБ-12: участвовал в проектных работах по строительству Большого дома (неофициальное название здания ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ-ФСБ на Литейном проспекте в Санкт-Петербурге), реконструкции здания гаража ОГПУ (Манеж) и др. Он участвовал и в проектировании комплекса зданий ВИЭМ для Москвы. Проекты Н. Е. Лансере за время работы в шарашкө — Особом конструкторско-техническом бюро (с июля 1931 по 28 июня 1935 года):

— проекты отделки кабинетов наркома внутренних дел и зала заседаний в Московском Кремле;
— проекты фасадов административного здания (ОГПУ) на углу Шпалерной улицы и Литейного проспекта, 4 в Ленинграде (1931–1932);
— реконструкция Конногвардейского манежа под гараж ОГПУ;
— проект внутренней отделки правительственной дачи на Каменном острове (15 комнат и эскизы мебели);
— архитектурные проекты здания горячего цеха алюминиевого завода в Волховстрое (ныне — город Волхов);
— дома отдыха ГПУ в Хосте;
— жилых домов для сотрудников ГПУ на Пироговской набережной в Москве и на углу улицы Воинова и проспекта Чернышевского в Ленинграде;
— проекты отделки интерьеров парохода «Севастополь», яхты и катера серии «Г4» верфи НКВД по заказу центрального комитета компартии Абхазии.

Немецкие шарашки

С течением времени понятие шарашки эволюционирует, и под ним понимается уже не только труд заключенных специалистов, но и тех инженеров, которые на добровольной основе согласились работать на государство, его оборонную промышленность с ограничением своих свобод. В этом смысле примечателен случай так называемых «немецких шарашек», контингент которых составляли немецкие инженеры, рекрутированные агентами МГБ из послевоенной Германии. Одной из таких шарашек был НИИ-160. По сравнению с обитателями обычных шарашек, у немецких специалистов были большие привилегии. Во-первых, формально они не были заключенными. Из Германии им разрешалось переезжать с семьями и перевозить мебель, они получали ежемесячный оклад за свою работу (превышающий оклад вольного инженера среднестатистического КБ или НИИ). Но при этом они находились под постоянным наблюдением вольнонаемных сотрудников, имели право передвигаться только в присутствии конвоиров. А главное – их контракт, заключенный на один год, завершился лишь по истечении шестилетнего срока, со смертью Сталина.

Шарашки, в которых работали инженеры из Германии, располагались в живописной местности (рядом с Московским морем), но инфраструктура рядом была крайне убогой. Особенно остро стояла проблема с жильем. Для приема немецких специалистов специально готовили территорию: восстанавливались и расширялись цеха, ремонтировались жилые дома, строились «финские» домики на одну-две семьи (правда, без коммунальных удобств). В работе участвовали более 2000 строителей, в т. ч. 1100 немецких военнопленных. Для того чтобы высвободить дополнительные площади для немецких специалистов, в поселке наскоро возвели бараки и переселили в них семьи советских рабочих из благоустроенных квартир кирпичных домов.

Тем не менее, прибывшие немецкие инженеры не смогли разместить всю свою привезенную мебель в советских домах. Пришлось выбрасывать дорогую мебель и осваивать двухъярусные кровати.

Местный директорат завода и рабочие получали оклады в полтора раза меньше, чем близкие по рангу иностранные специалисты. Для немцев был создан закрытый продуктовый магазин, куда допуск для местного населения был запрещен. Они получали продуктовые карточки с большим продуктовым содержанием, как по количеству, так и по качеству.

Для немецких детей организовали классы с преподаванием на немецком языке, детские сады, в которых работали женщины из семей немецких специалистов.

О досуге немецких специалистов по воспоминаниям одного из них:

Свободное время мы проводили по-немецки, без контактов с русским населением. Проводили время активно и никогда не скучали, а времени для ностальгии практически не оставалось.
Мы обменивались книгами, музицировали, пели, играли в футбол, купались в пруду, мастерили, путешествовали, бегали зимой на лыжах. Мы изучили Москву — с ее вокзалами, жд-станциями, церквями, универсальными магазинами, памятниками. Мы посещали театр, оперу, концерты, балет, фольклорные спектакли, музей, цирк, стереокино и спортивные мероприятия. Плавали на катере по Москве-реке и осматривали монастырь в Загорске.
У нас было 2 оркестра, смешанный хор, театральная группа, литературный кружок, мы делали доклады на популярные темы, устраивали детские праздники, танцы, театральные постановки, концерты, утренники с детьми. Некоторые из нас усердно учили русский язык. Летом разыгрывали сказки.

С течением времени немецкие инженеры стали получать ежегодные оплачиваемые отпуска и высокие оклады. Однако выезжать за пределы своего поселка они не имели права. За этим следили сотрудники НКВД. В конце 1951-го – 1952 году немецкие специалисты вернулись в Германию.

Позднее данный формат организации труда ученых перерос в имя нарицательное (так, Сколково нередко называют «шарашкой XXI века»).

О «стукачах» в шарашках

Разве это жизнь на «шарашке»?! По коридору пойдешь - на стукача наступишь, каждый пятый стукач! Не успеешь в уборной звук издать, сразу куму известно!..

Солженицын А. «В круге первом»

В шарашках обычно одновременно содержались и работали не более ста заключенных специалистов. Архивные документы свидетельствуют о том, что сотрудники НКВД-МГБ были озабочены вопросом о том, как завербовать осведомителей внутри замкнутого коллектива заключенных, хорошо знавших друг друга часто еще до заключения, нередко имевших за плечами опыт взаимного сотрудничества. Работники спецслужб привыкли манипулировать заключенными и устраивать системы взаимной слежки и доносительства «для выявления настроений среди контингента». Однако к концу войны шарашки были пронизаны осведомителями, как среди заключенных-специалистов, так и среди вольнонаемного персонала и надзирателей.

Стать «стукачом» означало попасть в самое настоящее рабство. Каждый осведомитель получал подпольную кличку и навсегда становился «агентом» советской власти, попадая под строгий учет. Услуги осведомителя администрация могла потребовать в любое время суток и при любых обстоятельствах. Встречи осведомителей с надзирателями происходили под различными предлогами, которые не должны были стать очевидными для остальных заключенных: это могла быть внеочередная «проверка писем», при которой осведомителя вызывали в кабинет оперативного работника, «срочная командировка для выполнения важного государственного поручения», «срочная ночная работа», «вызов к врачу», «разбор нарушения тюремного режима», которые нередко устраивались специально, чтобы попасть в кабинет надзирателя, «внеочередное свидание с родственниками» и многие другие поводы.

Осведомитель навсегда попадал в «подвешенное» состояние: с одной стороны коллеги-заключенные, дружба и доверие которых навсегда предано, с другой стороны не знающая пощады и усталости тюремная власть, на которую в свою очередь постоянно оказывает давление вышестоящее министерство, также активно использующее «труд» осведомителей. Как же можно было добровольно соглашаться на подобную кабалу? Принцип вербовки осведомителей в спецтюрьмах был примерно такой же, как и в обычных тюрьмах и лагерях ГУЛАГа: очень сложно устоять от «сотрудничества» с тюремной администрацией при обещаниях внеочередного свидания, свободной переписки, сокращении срока заключения, который казался астрономически огромным (срок заключения для специалистов в шарашках, как правило, начинался от 10 лет), усиленного питания и прочих соблазнов (обещания чаще всего не выполнялись), а иногда и прямых угроз.

Бытовое пространство заключенных шарашек Москвы и Московской области было крайне ограниченным. Жилые помещения в шарашках устраивались с расчетом, чтобы на каждого заключенного приходилось не более трех квадратных метров личного пространства (спальное место и тумбочка с личными вещами). В такой тесноте скрыть что-либо от осведомителя было практически невозможно: каждый разговор прослушивался, каждое неосторожно брошенное слово аккуратно передавалось тюремной администрации.

Парадоксальным образом благодаря осведомительству мы имеет возможность узнать об удивительных вещах, происходивших в шарашка. Например, о романтических связях между женщинами-надзирателями или вольнонаемными с заключенными специалистами. В редких случаях эти отношения даже заканчивались побегами, как, например, в 1948 г., когда заключенного одного из подмосковной шарашки выпустила на свободу посочувствовавшая ему надзирательница, за что получила серьезный тюремный срок. Известно о подпольной организации самодеятельности — постановке заключенными любительских спектаклей прямо в жилом бараке, ночью, под страхом серьезного наказания. Об изготовлении алкогольных напитков, тайных ночных собраниях, на которых читали стихи, высказывали критические идеи в отношении политического режима, о тайной переписке с персоналом тюрьмы и многом другом. Так осуждаемое занятие превратилось в один из многочисленных видов исторических источников, незаменимых в ситуации ограниченной доступности архивов.

Наталья Барышникова, Дмитрий Левочский

Источники, литература, ссылки:

Зорохович А. А. В шарашке // Иметь силу помнить: рассказы тех, кто прошел ад репрессий. М., 1991

Малых В. Портрет Особого технического бюро по архивным документам // Независимое военное обозрение. 16.10.2015

Орлова Г. Рождение вредителя: отрицательная политическая сакрализация в Стране Советов (1920-е)

Петров Н. Виктор Абакумов: «Меня все должны бояться...» // Новая газета. № 76 (1924). 11.07.2012

Ровенский Г., Эльснер Х. и др. Немецкие специалисты во Фрязино. 1946–1952. Фрязино, 2011

Спецсообщение Л. П. Берии И. В. Сталину об Особом техническом бюро

Лубянка: органы ВЧК–ОГПУ–НКВД–НКГБ–МГБ–МВД–КГБ. 1917–1991. Справочник. Под ред. акад. А. Н. Яковлева. М.: МФД, 2003

Моруков М. Ю. Особое техническое бюро // МВД России: энциклопедия. С. 371–374

Особое техническое бюро НКВД СССР: отчеты Л. П. Берии и В. А. Кравченко. 1944 г. // Исторический архив. 1999. № 1. С. 85–99

Словарь лагерно-тюремно-блатного жаргона: речевой и графический портрет советской тюрьмы. М.: Края Москвы, 1992

Шахтинский процесс, 1928 год. Кн. 1–2 / Под ред. С. А. Красильникова. М.: РОССПЭН, 2012

Самуэльсон Л. «Шарашки» — сталинские спецтюрьмы для ученых, конструкторов и инженеров. Специфические репрессии против технической интеллигенции, 1920–1940-e гг. // История сталинизма. Принудительный труд в СССР. Экономика, политика, память. М.: 2011

Государственный архив Росийской Федерации, фонды Р9401 (Оп. 1А, Дд. 88, 202, 296, 300, 303, 304, 305, 472, 473, 474, 475. Оп. 3, дд. 88, 93. Оп. 4, д. 2803), Р9413 (Дд. 28, 63, 123, 164, 177, 472)

Ссылки на материалы сайта:

Бутырская тюрьма

Авиационный завод № 39 / ЦКБ-39

МОГЭС / ОТБ-12

Главное меню

Шарашки